НИ МОГИЛ, НИ ТРУПОВ, НИ СВИДЕТЕЛЕЙ: НАЦИСТСКАЯ «АКЦИЯ 1005» ПО УНИЧТОЖЕНИЮ СЛЕДОВ СОБСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

В апреле 2025 г. в России был принят федеральный закон № 74-ФЗ «Об увековечении памяти жертв геноцида советского народа в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов». В настоящее время факт геноцида советского народа германскими оккупационными властями в годы Великой Отечественной войны установлен в судебно-правовом порядке, определение геноцида дается в ст. 357 УК РФ (1). Тексты нормативных актов и современных научных исследований содержат проработанные формулировки признаков геноцида советского народа, перечисляются виды злодеяний оккупантов и их пособников, рассмотрены преступления геноцида в различных регионах страны. Данное исследование посвящено истории осуществления «Акции 1005» на оккупированной территории Советского Союза, заключавшейся в уничтожении (сокрытии) нацистами следов геноцида советского народа.

Предположительно, в начале 1942 г. руководством третьего рейха было принято решение о необходимости уничтожения следов собственных преступлений – совершенно секретной операции, которая войдет в историю Второй мировой войны как «Акция 1005». Она осуществлялась в 1942–1944 гг. на оккупированной территории СССР, Польши и частично ряда других стран под общим руководством штандартенфюрера СС Пауля Блобеля. В историографии «Акцию 1005» традиционно связывают с «окончательным решением», прежде всего, началом «Операции Рейнхард», и датируют начало массовой эксгумации и сожжения трупов летом 1943 г. Известно, что уже в марте 1942 г. в Кульмхофе (Хелмно) Блобель приступил к экспериментам по уничтожению откопанных человеческих трупов. Помимо избавления от трупов в лагерях, специально организованные зондеркоманды 1005 работали «в поле», уничтожая следы преступлений мобильных айнзац- и зондеркоманд. Известно, что в СССР уже в марте 1942 г. нацисты целенаправленно сжигали трупы умерщвлённых в газвагенах людей.

«Акция 1005» подразумевала поиск и раскапывание массовых захоронений ранее уничтоженных нацистами и их пособниками людей, сожжение эксгумированных тел на специально устроенных кострах («кострах Блобеля»); сожжение длилось, по возможности, до полного уничтожения останков. Несгоревшие до конца человеческие кости чаще всего потом измельчались и просеивались с целью обнаружения драгметаллов, пепел и перемолотые костные фрагменты либо разбрасывались по дорогам и полям, либо закапывались в расположенных рядом ямах. Кроме сожжения трупов, «Акция 1005» подразумевала другие методы сокрытия следов геноцида: маскировку могильников и/или ям с пеплом зелёными насаждениями, саженцами сосен или ветками хвойных деревьев; распашку земель и посев сельскохозяйственных культур; устройство клумб с цветами, пешеходных дорожек и др. Для проведения «Акции 1005» организовывались зондеркоманды, носившие номер 1005 (1005-А, 1005-В, 1005-Митте и другие), в которые входили эсэсовцы, зипо, представители полиции порядка, а также подневольные рабочие-узники, которых расстреливали после окончания работ. В ряде случаев, для организации мероприятий по сокрытию на место направлялся офицер СС, сведущий в технологии уничтожения трупов, а эксгумация и сожжение осуществлялись местными силами СС, зипо, полиции порядка, узниками и/или военнопленными.

Гражданских узников лагерей и военнопленных, которых привлекали к выкапыванию трупов и их сожжению, в живых не оставляли: все они, за исключением единиц чудом выживших, были расстреляны. Даже эсэсовцы и полицейские, которые организовывали работы и осуществляли охрану узников, под угрозой смерти должны были соблюдать строжайшую секретность. Об участии в подобного рода операциях было запрещено не только сообщать своим семьям в письмах, но даже обсуждать это между собой.

Нацистская «Акция 1005» не случайно имела статус «секретного дела рейха» (Geheimen Reichssache). После её окончания не должно было оставаться ни трупов уничтоженных нацистами и их пособниками людей, ни могил, ни свидетелей.

Документальных источников по истории организации «Акции 1005», её ходе и итогах выполнения сохранилось крайне мало. На это также повлиял статус высшей степени секретности. Вследствие этого вплоть до настоящего времени многие – даже принципиально важные – аспекты акций сокрытия можно реконструировать лишь благодаря единичным документам, а также общей логике событий и контексту рассматриваемого периода.

Немецкое название «Aktion 1005» в разных публикациях переводят и как «Акция 1005» / «акция 1005», и как «Операция 1005». В целях единообразия мы придерживаемся написания «Акция 1005». В документах и исследованиях используются и другие, альтернативные, названия «Акции 1005» – «Enterdung» (эксгумация, извлечение из земли), «Enterdungsaktion» (акция по извлечению из земли), «Enterdungsarbeit» (работа по эксгумации), etc. В контексте данного исследования слово эксгумация нами используется для обозначения процесса извлечения трупов из земли зондеркомандами 1005 с целью их дальнейшего уничтожения. При обозначении зондеркоманд, участвовавших в операциях по сокрытию следов преступлений, используются прописные буквы латинского алфавита: 1005-A, 1005-B, 1005-C и так далее. В ряде случаев в источниках зондеркоманды называются по фамилии её начальника, e. g.: зондеркоманда Блобеля (Sonderkommando Blobel), зондеркоманда Ланге (Sonderkommando Lange).

АКТУАЛЬНОСТЬ

На протяжении десятилетий разработка нарративов «Акции 1005» западными авторами, прежде всего из Израиля, Германии, Польши [39; 40; 43; 47; 48, etc.], проводилась в контексте истории «окончательного решения». Это определило ряд особенностей этого направления изучения. Прежде всего, это фокусировка только на одной категории жертв, привлеченных к участию в «акции 1005» и впоследствии уничтоженных, из исследовательского поля при этом выводятся другие категории обречённых на смерть. «Акция 1005» при этом рассматривается исключительно в контексте истории холокоста, но не в контексте истории геноцида советского народа.

Кроме того, изучение «Акции 1005» нередко проводилось в рамках противодействия работам ревизионистов, так называемых «отрицателей холокоста». С одной стороны, ряд отрицателей ставит под сомнение сам факт осуществления «Акции 1005», считая её придуманной советской стороной обвинения в ходе Международного военного трибунала в Нюрнберге (далее – МВТ). В данном случае речь идёт о выступлении Л. Н. Смирнова 19 февраля 1946 г. в Нюрнберге и тех документах обвинения о сокрытии нацистами следов своих преступлений, которые были представлены СССР (акт ЧГК по Львовской области, Коммюнике советско-польской комиссии по Майданеку, аффидевит Адамеца). Напомним, что в ходе МВТ Л. Н. Смирнов отметил: «Во Львове немцами была создана особая зондеркоманда № 1005, состоявшая из 126 человек <…> В обязанности зондеркоманды входило выкапывание из земли трупов убитых немцами мирных жителей и военнопленных и сожжение их» [25, л. 23; 46, p. 592]. Также советский обвинитель отмечал: «Я останавливаюсь на этой выдержке и прошу Трибунал запомнить этот номер: "Зондеркоманда номер 1005". Эта команда стала прототипом подобных зондеркоманд, созданных немцами. Позже зондеркоманды, созданные для выполнения этой задачи, получили номера 1005-A, 1005-B и так далее» [46, p. 592]. Как покажет время, данные, представленные советской стороной на МВТ, позднее будут подтверждены целым рядом других источников. Более подробно этот вопрос мы рассмотрим в соответствующем разделе данного исследования.

Работы по установлению численности погибших в ходе отдельных операций уничтожения, в том числе и отдельных мест эксгумации и сожжения трупов, начали проводиться ЧГК сразу же после освобождения оккупированных территорий. Большие лакуны в документальных источниках, связанных с уничтожением нацистскими оккупационными властями массовых захоронений в Советском Союзе, затрудняли установление точного количества жертв нацистского геноцида. Это определило общее направление вектора изучения «Акции 1005» на уточнение общего количества его жертв.

Заметим, что в некоторых странах изучение мест проведения акций сокрытия следов осуществляется и в наши дни. Так, в современной Польше Институтом национальной памяти уже несколько лет осуществляются археологические раскопки и изучение мест нацистских преступлений, в том числе и в тех местах, где проводились «Акции 1005». В Шпенгавском лесу с использованием современных достижений археологии и криминалистики были исследованы места захоронения поляков, убитых осенью 1939 г. в ходе уничтожения интеллигенции Померании («Intelligenzaktion Pommern») и «Акции Т4». Одновременно в этом месте с использованием современных методов археологии и криминалистики исследовались следы сожжения эксгумированных трупов зондеркомандами 1005 [42].

В современной историографии, территориально касающейся осуществления «Акции 1005» на оккупированной территории СССР, можно выделить следующие основные тенденции. Наиболее подробные публикации посвящены действиям нацистов по сокрытию следов геноцида, осуществленного на территории оккупированной Белоруссии. Среди современных авторов, которые рассматривают «Акцию 1005» в контексте геноцида белорусского народа, можно выделить С.В. Кулинка [16]. В рамках проекта «Без срока давности» Агенством теленовостей белтелерадиокомпаний (АТН) и Комитетом госбезопасности Республики Беларусь был подготовлен документальный фильм «Операция 1005» (2). Многочисленные публикации связаны с «Акцией 1005», проводившейся на Украине, прежде всего во Львове (Яновский лагерь) и Киеве (Бабий Яр). Это обусловлено тем, что в историографии холокоста Бабий Яр стал символом холокоста в СССР; аналогичным символом в Европе является Аушвиц. Эта изначальная направленность исследований определила вектор современного изучения «Акции 1005» на Украине, максимально сближая её с западными работами по истории «окончательного решения».

Современные отечественные исследования, связанные с историей осуществления «акции 1005» на оккупированной территории СССР, как ни прискорбно это отмечать, крайне малочисленны. К их числу можно отнести работы д.и.н. С. В. Аристова, связанные с изучением системы нацистских концентрационных лагерей на оккупированной территории СССР в 1941–1944 гг. Лагерей таких рассматривается десять, для каждого из них дается обзор осуществления «Акций 1005», проводится уточнение численности погибших с учётом работ администрации лагерей по сокрытию трупов [2; 3; 4; 5; etc.]. В силу того, что названные работы С. В. Аристова посвящены истории нацистских концентрационных лагерей на оккупированной территории СССР (десяти концлагерей), изучение «Акции 1005» определяется хронологическими и территориальными рамками исследовательского поля.

В 2019–2021 гг. Российским военно-историческим обществом были подготовлены три сборника документов, воспоминаний и других материалов о посвященных нацистским «лагерям смерти» Собибору, Майданеку и Треблинке [26; 13; 35]. В этих изданиях впервые в отечественной историографии современного периода в научный оборот были введены комплексы новых источников о преступлениях нацистов, отражающих их действия по уничтожению следов совершённого геноцида («Акции 1005»). В сборнике материалов «Трагедия войны: гуманитарное измерение вооруженных конфликтов ХХ века», подготовленном РВИО, опубликован комплекс документов о проведении «Акции 1005» на Украине, в частности, во Львове [34].

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ

Проведение подробных исследований истории осуществления «Акции 1005» на оккупированной территории Советского Союза имеет не только теоретическую, но и большую практическую значимость. Несмотря на то, что источников сохранилось крайне мало, однотипность методов и приёмов сокрытия следов может оказать значительную помощь в определении мест деятельности зондеркоманд 1005 и, соответственно, неизвестных до настоящего времени мест сокрытия следов геноцида советского народа.

Опубликованных документов о проведении «Акции 1005» хотя и недостаточно для полного освещения всего масштаба работ по сокрытию, однако они всё же существуют. Часть из них была захвачена при освобождении населённых пунктов или лагерей Красной Армией. Так случилось, например, в Ровно, где в помещении гестапо был обнаружен список с перечислением ок. 200 мест, где происходило уничтожение советского населения; список был подготовлен в связи с предстоящей работой зондеркоманды 1005.

Установление мест проведения акций сокрытия следов геноцида. Трофейные немецкие документы

При освобождении Красной Армией Киева в помещении, где в период оккупации размещалось гестапо, в несгораемом шкафу были обнаружены немецкие документы, среди которых были оперативные приказы верховного командования германской армии, имперского министра оккупированных восточных областей, начальника полиции и СД и другие. На всех них стоял гриф «Секретно, государственной важности», «Секретно, командный документ» [27, с. 3]. Часть этих трофейных документов с соответствующими комментариями была опубликована в Сообщении ЧГК «Директивы и приказы гитлеровского правительства и германского военного командования об истреблении советских военнопленных и мирных граждан» (11 марта 1944 г.) [27]. В их числе упоминаются документы, касающиеся проведения «Акции 1005» в Ровенской области. В разделе упомянутого выше сообщения ЧГК, озаглавленном «Попытки немецко-фашистских убийц скрыть свои преступления» [27, с. 57], говорится об организации работ по раскапыванию могил и сожжению находившихся в них трупов. Так, особым приказом с заголовком «Ровно, 3 августа 1943 г. IV А 1–№ 35/43сс», адресованным «областному руководителю жандармерии в Камень-Каширске», предписывалось «немедленно сообщить о местонахождении и количестве могил (общих) особо-репрессированных» по данной области. Среди документов, обнаруженных в здании гестапо в Ровенской области, были найдены и донесения об исполнении указанного выше приказа с перечнем конкретных мест, где были зарегистрированы такие могилы (около 200 пунктов). «Из этого списка видно, что немецко-фашистские палачи выбирали для могил, в которые закапывали свои жертвы, преимущественно глухие и малодоступные для посторонних лиц места» [Цит. по: 27, c. 6]. В опубликованном документе частично приведён этот список:

78. Шепетовка, в лесу – 3 могилы.

79. Славута, в разработках гравия – 1 могила.

80. Славута, в лесу – 1 могила.

121. Горохов, в 1 км южнее Горохова, в 100 м от дороги на Дрешкополь – 1 могила.

Городское кладбище, в западном углу, справа – 1 могила.

В карьере кирпичной глины южнее Горохова – 1 могила.

123. Берестечко, во дворе жандармских казарм, примерно в 500 м севернее совхоза Наренчина – 1 могила.

124. Локачи, в 1 км южнее города (в карьере кирпичной глины) – 1 могила.

125. Кизелин, примерно в 1 км северо-западнее Кизелина, около развалин здания – 1 могила.

140. Ковель, Нагорная ул., в песчаном карьере, в 400 м за сев. казармами – 1 могила.

Нагорная ул., северо-вост. от города, в песчаном карьере, справа от дороги – 1 могила.

Владимирская ул., ок. еврейского кладбища – 1 могила.

В тюремном саду – 1 могила.

Площадная ул., ок. старого кладбища – 1 могила.

142. Ратно, в 3 км восточнее города, ок. ветряной мельницы – 1 могила.

143. Крымно, в 2 км северо-западнее ок. озера – 1 могила.

144. Мацеев, Меловой карьер, в 200 м за казармами охр. полиции – 1 могила.

145. Голобы, в лесу 4 км сев.-зап. от города – 1 могила.

146. Мельница, в 2 км западнее Мельницы, ок. песчаного карьера – 1 могила.

147. Маневичи, в 2,5 км зап. от города в песчаной горе – 1 могила.

149. Осерани, в 5 км сев.-зап. от деревни, в песчаном карьере – 1 могила» [Цит. по: 27, c. 6–7]

Обратим внимание, что в конце этого немецкого документа говорилось: «В списке предусмотрены все могилы, включая и могилы команд, работавших здесь раньше» [Цит. по: 27, c. 7]. Очевидно, в этом списке, и, возможно, в аналогичных ему, содержатся данные и о местах уничтожения принудительно привлечённых узников зондеркоманд 1005. Как следует из источников, узники, трудившиеся в трупных командах, могли были быть убиты в том же самом месте, где они работали, и затем сожжены вместе с эксгумированными трупами на «кострах Блобеля», но могли быть убиты позже и в других местах.

Акции сокрытия следов геноцида советского народа были массовыми: «Десятками тысяч сжигались трупы расстрелянных и замученных немецкими палачами военнопленных и мирных советских граждан в Харькове, Киеве, Ровно и в ряде других городов и районов по пути отступления гитлеровской армии» [Цит. по: 27, c. 7]. В ходе МВТ эти материалы будут представлены как документ обвинения советской стороны (USSR-3).

«Энигма» и «Акция 1005»

Ряд исследований, предметом изучения которых не является собственно «Акция 1005», говорят о ней в том или ином контексте. В качестве примера приведём монографию Роберта Дж. Ханьока «Подслушивание в аду: Исторический путеводитель по западной разведке и холокосту, 1939–1945 гг.» (2005) [41]. Книга была опубликована Центром криптологической истории Агентства национальной безопасности США в серии «История криптологии Соединенных Штатов» (серия IV, т. 9).

В целом в издании рассказывается о перехватах и расшифровках англо-американскими криптографами сообщений «Энигмы», касающихся военных преступлений третьего рейха. Вместе с тем в данном исследовании упоминается и о перехвате шифровок СД, связанных с проведением «Акции 1005» осенью 1943 г.: «В конце 1943 года, когда войска стран Оси отступали на запад по всему фронту перед возрождающейся Красной Армией, нацистские власти столкнулись с проблемой уничтожения свидетельств более ранних злодеяний, совершённых айнзацгруппами, полицией (3) и формированиями СС. В октябре 1943 г. перехваченные и расшифрованные радиограммы СД показали, что немцы занимаются эксгумацией мест массовых казней и уничтожением останков. Тексты перехваченных сообщений были написаны на иносказательном языке (obtuse language), который немцы использовали во всех вопросах, связанных с холокостом. Эти сообщения указывали на то, что такая работа, проводимая зондеркомандами (специальными отрядами), включала в себя очистку «специальных рабочих мест» в Прибалтике к юго-западу от Ленинграда, недалеко от городов Новгород и Псков. Интересно, что, пытаясь идентифицировать места убийств, эсэсовцам приходилось полагаться на информацию, полученную от латышских и советских коллаборационистов» [41, p. 83] (4).

На электронном ресурсе «holocaustcontroversies.blogspot» размещена статья С. В. Романова «Sonderkommando 1005 in PRO decodes», в которой приведены фотокопии двух перехваченных союзниками шифровок «Энигмы», в которых говорится о проводимых нацистами работ по сокрытию следов [50].

Таблица 1. Перехваченная шифровка «Энигмы» от 12 октября 1943 г. о проводимых нацистами работах в рамках сокрытия следов геноцида советского народа

Псевдолексика «Акции 1005»

Помимо поиска и уточнения мест проведения акций по сокрытию следов геноцида советского народа, информацию о проведении «Акции 1005» возможно использовать для уточнения численности жертв нацистов и их пособников. В ходе проведения работ по эксгумации трупов и их сожжению шёл подсчет количества уничтоженных трупов; о чём регулярно посылались зашифрованные отчёты в Берлин. Отчёты эти, помимо шифрования, оформлялись с использованием псевдолексики, которая была понятна только узкому кругу осведомлённых лиц.

Известно, что с целью сокрытия своей деятельности по физическому уничтожению людей нацистами использовались слова, вводящие в заблуждение незнакомого с принятыми в секретной переписке обозначениями: «особое обращение», «эмиграция» или «переселение», «эвакуация», «чистка», «действия в соответствии с обычаями военного времени» («Sonderbehandlung», «Aus- bzw. Umsiedlung», «Evakuierung», «Säuberung», «Aktion nach Kriegsbrauch»), позже – «миграция», «фильтрация» («Abwanderung», «Durchschleusung») и другие.

Аналогичным образом происходило и сокрытие информации о ходе исполнения «Акции 1005». Задача офицеров зондеркоманд 1005 на этом псевдоязыке состояла в «сборе и картографировании» (im Sammeln und Verkarten) данных. Это обозначало определение мест, где находились захоронения, и нанесение их на карту. Отчёты в РСХА о проведении акций сокрытия оформлялись в виде «сводок погоды» (Wettermeldungen), где численное выражение «высоты облаков» обозначало количество уничтоженных трупов.

Вот что об этом говорилось во время судебного процесса, проходившего в Штутгарте в 1969 г. [44] над руководителями зондеркоманд 1005 / 1005-А и 1005-В: «На совместном политическом совещании Блобель также объявил, что IV отдел РСХА должен ежедневно информироваться о количестве утилизированных тел. Он спросил присутствующих, может ли кто-нибудь внести разумное предложение по практическому выполнению этой обязанности. З[онс] предложил замаскировать ежедневные отчеты о проделанной работе под "сводки погоды" («Wettermeldung»). Закодированное как "высота облаков" («Wolkenhöhe») количество трупов можно было бы незаметно сообщать по радио или телексу из офиса KdS в BdS, который должен был ежедневно передавать полученные отчеты в РСХА. На практике впоследствии ежедневные "сводки погоды" должны были предоставлять командиры тейлькоманд, в том числе обвиняемый Ц[итлов]» [44, s. 716]. Упомянутый в цитате Цитлов – это первый командир зондеркоманды 1005-В Фриц Отто фон Цитлов, приглашённый на эту должность по рекомендации своего давнего знакомого Ганса Фридриха Зонса. Зонс в материалах суда указан как командир зондеркоманды 1005 /1005-А. Почему? С самого начала Зонс был командиром зондеркоманды 1005. Когда стало очевидно, что объём предстоящих работ был намного более обширным, чем предполагалось, то часть офицеров зондеркоманды 1005 была выделена в зондеркоманду 1005-В. В новообразованное подразделение добрали недостающие кадры, командиром был приглашён Цитлов. Зондеркоманда, оставшаяся после выделения зондеркоманды 1005-В, стала обозначаться номером 1005-А. Ганс Зонс, возглавляя зондеркоманду 1005-А, осуществлял и общее руководство проведением «Акции 1005» на Украине.

В результате судебного разбирательства присяжные пришли к следующему выводу: «Был ли З[онс] также вовлечен в систему отчётности, вдохновленную им на практике, неясно. Однако несомненно, что, будучи руководителем "Акции 1005" на южном участке, он постоянно был в курсе успехов, достигнутых двумя его тейлькомандами, даже не присутствуя на месте лично» [44, s. 717]. Указанное в показаниях Зонса «политическое совещание» проходило в Киеве летом (не позднее августа) 1943 г., уже после назначения Цитлова командиром зондеркоманды 1005-В.

Схожесть методов и приёмов сокрытия следов геноцида

Как отмечалось советским обвинением на Нюрнбергском процессе, в чудовищных злодеяниях нацистов была своя определенная преступная система. Были заранее тщательно разработаны единые приемы истребления населения: одно и то же устройство газовых камер, однотипность техники умерщвления людей и схожесть приёмов в устройстве массовых захоронений. «Места захоронения немецких жертв вскрывались советскими судебными медиками на севере и на юге страны, могилы были отделены одна от другой тысячами километров, и очевидно было, что эти злодеяния совершались различными физическими лицами. Но одинаковыми были приёмы совершения преступлений. Одинаково локализовались ранения. Одинаково подготовлялись маскируемые под противотанковые рвы или траншеи гигантские ямы-могилы».

Такую же однотипность и схожесть можно проследить и в отношении методов и приёмов сокрытия нацистами следов геноцида советского народа в рамках проводимой «Акции 1005». Наиболее полно технология сокрытия описывается в материалах ЧГК, проводившей изучения ряда таких мест, а также в воспоминаниях выживших людей, насильственно привлечённых к работам в зондеркомандах 1005. Однотипные приёмы, описанные в такого рода свидетельствах, помогут выявить схожие методы и приёмы сокрытия и применить их для определения неизвестных ещё до настоящего времени подобного рода мест.

В некоторых местах рельсы, на которых проводили сожжение трупов, после окончания работ разбрасывали в окрестностях. В ряде воспоминаний говорится о том, что для обустройства «костров Блобеля» могли использовать надгробия с могил и металлические ограды с расположенных неподалёку старых кладбищ. Некоторые авторы видят в этом «особое глумление и цинизм» немцев, которые сжигали трупы евреев на плитах с еврейских же кладбищ. Однако на наш взгляд, в данном случае большую роль играло решение практических задач: использование каменных надгробий в качестве опор, а металлических оград – в качестве решёток колосников. Кроме того, надгробия привозили не только с еврейских кладбищ, но и, например, лютеранских.

Систематизация и дальнейшее исследование методов и приёмов осуществления «Акции 1005» по сокрытию следов геноцида советского народа, очевидно, будет важным для Поискового движения России, так как позволит проводить поиск и исследование не только мест захоронений жертв геноцида, но и мест их сокрытия таких захоронений.

Выделение этих общих – типичных – методов уничтожения трупов и захоронений, а также понимание причин умерщвления рабочих трупных команд помогут определить место «Акции 1005» в ряду других преступлений геноцида. Безусловно, централизованные мероприятия по сокрытию следов геноцида советского народа необходимо отделять от карательных операций, которые проводились нацистами и их пособниками как меры наказания мирного советского населения за поддержку партизан («Зимнее волшебство», «Котбус» в Минской обл., др.), за нападения на немцев (Хатынь в Белоруссии, Хацунь в совр. Брянской обл. и многие другие). Нацистскими оккупационными властями с целью устрашения мирного населения устраивались показательные расстрелы, казни через повешение, практиковались и другие методы убийств, в т. ч. показательные сожжения целых деревень вместе с жителями.

Можно выделить – назовем их спонтанными – сожжения трупов. Уже с самого начала оккупации нередкими были случаи, когда нацисты и их пособники сжигали трупы убитых и замученных ими людей. Производилось это, очевидно, с целью скрыть следы своих зверств и издевательств: пыток красноармейцев, комиссаров, коммунистов, мирных граждан, убийств детей, истязаний военнопленных, изнасилований и других преступлений.

Перед отступлением из занятых территорий (навсегда или надолго, как они думали) немецкие войска повсеместно использовали тактику «выжженной земли». В полном объеме тактика «выжженной земли», как комплекс преступных мероприятий, массово была реализована захватчиками в отношении районов, которые враг оставил в начале 1943 г. После окружения и дальнейшего разгрома вражеской группировки в районе Сталинграда, в ходе начавшегося коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, руководству третьего рейха стала очевидной неизбежность перехода вермахта к оборонительной стратегии. В данном случае при отступлении гражданское население загоняли в колхозные сараи и овины, избы, другие деревянные строения и сжигали.

«Акцию 1005» необходимо также отличать от ликвидации лагерей смерти после окончания их деятельности, а также ликвидации концлагерей в Европе на завершающем этапе войны.

Методы «Акции 1005» изменялись с течением времени. Если изначально уничтожению подвергались только эксгумированные трупы, то со временем стало производиться сожжение только что убитых людей. «Костры Блобеля» порой становились конечной точкой маршрута газвагенов – когда трупы только что умерщвленных людей подвозили непосредственно прямо к ним. Зафиксированы случаи, когда расстрелы производились непосредственно у пылающих костров, а тела сразу же сжигались.

Особого и подробного рассмотрения заслуживает вопрос о маскировке массовых захоронений посредством их «озеленения»: в случае невозможности произвести эксгумацию и сожжение трупов, могильники маскировали клумбами, посевами овощных и злаковых культур (капусты, люпина, ржи и др.), высадкой кустарника или сосновых саженцев.

ИСТОЧНИКИ

Нацистские преступления, совершенные на оккупированной территории СССР, документировались с 1941 г. Важным этапом стало создание Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК), в ходе деятельности которой уже в 1942–1944 гг. начали актироваться данные о проведении работ по сокрытию трупов, прежде всего сожжению. В тексте Указа о создании ЧКГ говорилось о тех преступлениях, «возможно более полный учёт» которых надлежало проводить Комиссии. В их числе – «а) фактов убийств мирных граждан и насилий оккупантов над беззащитными людьми, женщинами, детьми и стариками, а также фактов увода советских людей в немецкое рабство». По понятным причинам «Акция 1005» в данном указе не упоминалась.

Как отмечают современные архивисты, до появления инструкций ЧГК расследования на местах производились произвольно и зачастую хаотично, и участники региональных комиссий вынуждены были руководствоваться собственными соображениями. 17 июня 1943 г. была принята «Инструкция СНК СССР о порядке установления и расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков», пункт 4 которой устанавливал, какие преступления подлежали установлению и учёту:

«а) факты убийств мирных граждан, насилий, издевательств и пыток, учиненных немецко-фашистскими оккупантами и их сообщниками над беззащитными людьми – женщинами, детьми и стариками;

б) факты увода советских людей в немецкое рабство;

в) факты пыток, истязаний и убийств, учинённых немецко-фашистскими властями и их сообщниками над пленными, больными и ранеными советскими военнослужащими».

Как видим, документирование сокрытия нацистами следов собственных преступлений – так, как оно проводилось в рамках централизованной секретной «Акции 1005» – инструкцией не предусматривалось. Очевидно, что в то время ещё не было достаточного объёма информации, позволявшей систематизировать данные о проведении нацистами «Акции 1005», её методах и приёмах. В первую очередь производился «возможно более полный учёт» и расследование тех преступлений нацистов, которые были на виду. Вследствие этого, вероятно, в актах ЧГК были зафиксированы не все места проведения работ по сокрытию следов геноцида.

«Акция 1005» на Международном военном трибунале в Нюрнберге

Международный военный трибунал над главными нацистскими преступниками с точки зрения изучения истории «акции 1005» мы рассмотрим с двух позиций. С одной стороны, советской стороной Трибуналу был представлен комплекс доказательств осуществления «Акции 1005» на оккупированной территории Советского Союза и Польши. С другой, во время процесса были получены показания обвиняемых и свидетелей, которые положили начало поиску и привлечению к ответственности организаторов и исполнителей этих операций сокрытия и связанных с ними преступлений (А. Эйхман, П. Блобель, Р. Хёсс и др.).

Про «Акцию 1005» говорилось в выступлении советского обвинителя Л.Н. Смирнова 19 февраля 1946 г. в ходе вечернего заседания Трибунала. Завершающая часть его речи про концентрационные лагеря была посвящена «Сокрытию следов преступлений» (Concealment of Tracers of Crimes) [46, p. 590–596; 29, с. 567–574]. Начиналась она так: «В период своих временных военных успехов немецко-фашистские преступники не очень-то утруждали себя сокрытием следов своих преступлений. Они даже не считали нужным маскировать могильники, в которые они сбрасывали тела убитых после расстрелов. Но после поражения гитлеровской военной машины под Сталинградом ситуация изменилась. Опасаясь возмездия, преступники стали принимать срочные меры по сокрытию следов своих преступлений. Там, где это было возможно, они сжигали трупы. Там, где это сделать было невозможно, захоронения тщательно маскировались дерном или зелеными насаждениями. Земля, покрывавшая могилы расстрелянных, разравнивалась специальными машинами и гусеничными тракторами» [46, p. 590]. Далее констатировалось: «Однако основным методом, к которому прибегали немецко-фашистские преступники, следует признать все же сжигание трупов. Пепел от сожженных тел разбрасывался по полям, несгоревшие в пламени кости дробились специальными машинами и смешивались с навозом для изготовления удобрений. В крупных лагерях раздробленные кости умерщвленных продавались немецким промышленным фирмам для переработки на суперфосфат» [46, p. 590]. В качестве доказательств масштабов преступной деятельности нацистских властей, направленной на сокрытие следов своих преступлений, советское обвинение предъявило на Нюрнбергском трибунале ряд документов.

Л. Н. Смирнов процитировал «Сообщение ЧГК о злодеяниях немцев на территории Львовской области от 23 декабря 1944 г.» [25], в котором была зафиксирована преступная деятельность зондеркоманд 1005 во Львове, а также говорилось о сходстве методов сокрытия следов преступлений с Катынским лесом (документ USSR-6) (5): «По указанию рейхсминистра Гиммлера и генерал-майора полиции Кацмана в июне месяце 1943 года были проведены специальные мероприятия по выкапыванию и сжиганию трупов замученных и расстрелянных мирных жителей, советских военнопленных и граждан иностранных государств. Во Львове немцами была создана особая зондеркоманда № 1005, состоявшая из 126 человек. Шефом этой команды был гауптштурмбанфюрер Шерлак, его заместителем – гауптштурмбанфюрер Раух. В обязанности зондеркоманды входило выкапывание из земли трупов убитых немцами мирных жителей и военнопленных и сжигание их» [25, л. 23; 46, p. 592]. В продолжении речи советского обвинителя говорилось: «Эта команда стала прототипом подобных зондеркоманд, созданных немцами. Позже зондеркоманды, созданные для выполнения этой задачи, получили номера 1005-A, 1005-B и так далее» [46, p. 592].

Также Л. Н. Смирновым в ходе выступления была отмечена идентичность маскировки мест массовых захоронений в Лисеницком лесу около Львова и в Катынском лесу (Козьих горах) под Смоленском: «Гитлеровские убийцы на территории Львовской области придерживались той же методики сокрытия своих преступлений, которую они начали раньше, убив польских офицеров в лесу под Катынью. Экспертная комиссия установила полную идентичность маскировки расположенных в Лисеницах могил с такой же маскировкой могил убитых немцами польских офицеров в Катыни» [46, p. 593].

Отмеченная советским обвинением идентичность маскировки могил в Лисеницах и Катыни (Козьих горах) была обусловлена не только централизованным характером проведения мероприятий по сокрытию следов преступлений, но и организацией обучения офицеров СС и СД, которые были задействованы в «Акции 1005», различным способом утилизации трупов и методам маскировки мест массового уничтожения людей.

В речи Л. Н. Смирнова говорилось о том, что подобный центр обучения располагался во Львове: «Для распространения опыта по истреблению людей, сжиганию трупов, маскировке преступлений немцы создали во Львове при Яновском лагере специальную школу по подготовке "квалифицированных кадров". В эту школу приезжали коменданты лагерей из Люблина, Варшавы, Кракова и других городов. Руководитель зондеркоманды номер 1005 Шерляк у "рабочего места" учил комендантов, как производить извлечение трупов из земли, как складывать их в штабели, сжигать, высеивать пепел, перемалывать кости, засыпать ямы, производить на них маскировочную посадку деревьев и кустарника» [46, p. 592–593].

Отметим, что на Минском процессе 1946 г. про обучение ответственных за проведение «Акции 1005» в своих показаниях говорил бывший начальник полиции безопасности в Орле, Орше, Борисове и Слониме Ганс Кох: «Сжигание трупов проводилось по совершенно секретному приказу, который именовался "приказ тайной натуры" и исходил от Гиммлера. Все комиссары гестапо, находившиеся на территории Белоруссии, получили даже в Могилеве у генерала войск СС Эрлингера наглядный инструктаж, как сжигать трупы» [32, с. 325]. О том, что его направляли в Кульмхоф для ознакомления с методами уничтожения эксгумированных тел, написал в своей автобиографии комендант Аушвица Р. Хёсс.

В качестве ещё одного доказательства было представлено «Коммюнике польско-советской Чрезвычайной Комиссии по расследованию злодеяний немцев, совершенных в лагере уничтожения на Майданеке в городе Люблине» – как документ обвинения USSR-29 «Совместный польско-советский доклад Чрезвычайной государственной комиссии» («Joint Polish and Soviet report of the Extraordinary State Commission»). В выступлении Л. Н. Смирнова [46, р. 590–593] были процитированы фрагменты шестого раздела Коммюнике, озаглавленного «Немецкие палачи заметали следы своих тягчайших преступлений» [12, с. 22–26].

В этом разделе, в частности, говорилось, что в первый период существования лагеря Майданек трупы всех расстрелянных и замученных людей закапывались. Позже, и особенно в 1943–1944 гг., трупы стали сжигать, эксгумируя их из ям, где они были прежде закопаны. На территории лагеря уже в начале 1942 г. были построены две печи для сжигания трупов. Вследствие того, что трупов было очень много, немцы в 1942 г. начали строить и к осени 1943 г. построили новый мощный крематорий на пять сжигательных печей. Эти печи горели беспрерывно. Для того, чтобы в печь вмещалось возможно больше трупов, они расчленялись, в частности обрубались их конечности. Техническая экспертиза, тщательно исследовавшая конструкцию печей, дала следующее заключение: «Печи предназначались для сжигания трупов и были рассчитаны на беспрерывную работу. В одну печь можно было вложить 4 трупа одновременно с обрубленными конечностями. Время, потребное для сжигания 4-х трупов, составляло 15 минут, что при круглосуточной работе всех печей давало возможность сжечь 1.920 трупов в сутки. Учитывая большое количество костей, обнаруженных на всей территории лагеря (в ямах, на огородах, в буртах с навозом), экспертная комиссия считает, что недогоревшие кости выгружались из печей раньше срока, необходимого для полного сгорания, вследствие чего в действительности в печах сжигалось значительно больше, чем 1.920 трупов в сутки» [12, с. 24].

Советско-польская комиссия установила, что на протяжении длительного времени, особенно за последние два года, наряду с сжиганием трупов в специальных печах крематориев, широко практиковалось сжигание трупов на кострах. Проводилось это сожжение как на территории самого лагеря, так и в расположенном неподалёку Кремпецком лесу. Осуществлялось уничтожение трупов следующим образом: «На рельсы или на рамы автомобиля, которые выполняла роль колосников, накладывались доски, на доски трупы, затем снова доски и снова трупы. Так укладывалось на костер от 500 до 1 000 трупов. Все это облизалось горючей жидкостью и поджигалось. Каждый такой костер горел двое суток. В одном из рвов на территории лагеря обнаружена после раскопки рама автомашины, на которой сжигались трупы» [12, с. 24].

В Коммюнике особо отмечалось, что форсирование проведения «Акции 1005» было связано с Катынским делом: «После разоблачения зверств немцев в Катынском лесу гитлеровцы особенно усиленно принялись за извлечение трупов из ям и рвов и сожжение их» [12, с. 24]. Судебно-медицинская экспертиза вскрыла 20 таких ям, из них 18 ям на территории Майданека и 2 ямы на территории Кремпецкого леса. В некоторых ямах обнаружено значительное количество трупов, которые немцы не успели сжечь. Так, в результате раскопок в яме № 1 возле крематория обнаружено 42 трупа, в яме № 19 в Кремпецком лесу обнаружено 368 трупов мужчин, женщин и детей; в других ямах обнаружено значительное количество трупов, уже окончательно разложившихся, и скелетов. В ряде ям обнаружено огромное количество костей [12, с. 25].

Для того, чтобы скрыть гигантские размеры массового уничтожения людей, пепел зарывался в ямы и рвы, рассыпался по большой территории лагерных огородов, смешивался с навозом и использовался для удобрения полей. На территории «лагеря уничтожения» Комиссия обнаружила свыше 1 350 куб. м компоста, состоящего из навоза, пепла от сожженных трупов и мелких человеческих костей. Так же, как и в других лагерях нацисты прибегали к перемалыванию мелких костей на специальной «мельнице».

В данном разделе Коммюнике были процитированы слова бывшего военного коменданта г. Люблин генерал-лейтенанта германской армии Гильмара Мозера о происходившем в Майданеке: «Зимой 1943–1944 г.г. там было уничтожено большое количество заключенных, в том числе, к моему большому возмущению, женщины и дети. Число убитых достигало сотен тысяч человек. Несчастные частично были расстреляны, частично умерщвлены газами. <…> Весной этого года было вновь выкопано бесчисленное количество трупов и сожжено в специально сооруженных печах, видимо, чтобы замести следы преступлений, совершенных по приказу Гитлера. Массивные печи были построены из кирпича и железа и представляли собой крематорий с большой пропускной способностью. Запах трупов проникал часто в город, по крайней мере, в восточную часть его, поэтому даже менее информированным лицам было ясно, что творится на этом страшном месте... Подтверждением того, что деятельность лагеря уничтожения направлялась гитлеровским правительством, может служить факт посещения лагеря самим Гиммлером, который приезжал в Люблин летом 1943 г.» [12, с. 25–26]. В Коммюнике особо отмечалось, что «В целях скрытия следов своих преступлений немцы уничтожали обслуживающий персонал газокамер и крематория, состоявший из заключенных» [12, с. 26].

Третий документ, представленный советской стороной обвинения, – это «Заявление Герхарда Адамеца, сделанное в Дахау 17 октября 1945 года: эксгумация трупов из братских могил и уничтожение путем сжигания» (документ USSR-80) (6). Герхард Адамец являлся членом зондеркоманды 1005-В, действовавшей в Кривом Роге, Николаеве, Вознесенске и Риге. Его заявление было предоставлено советскому обвинению американской стороной (Адамец был допрошен под присягой лейтенантом армии США П. Макмахоном). Адамец рассказал, что вместе с 40 другими шуцполицейскими он покинул Днепропетровск и был направлен в Киев: «Наш лейтенант Винтер доложил о нашей колонне обер-лейтенанту Ханишу, который был цугфюрером шуцполиции из группы 1005-A» (7) [46, p. 593–594]. В числе задач, поставленных перед Адамецом и другими шуцполицейскими, была охрана интернированных, которые раскапывали могилы, стаскивали трупы в кучи и сжигали их [46, p. 594]. Зондеркоманда 1005-В, в которой служил Адамец, действовала в Кривом Роге, Николаеве, Вознесенске и Риге и везде, с его слов, «она выполняла одну и ту же работу» [46, p. 595]. Привлекавшиеся к работам заключенные после окончания акций всегда расстреливались [46, p. 594, 596]. Л. Н. Смирнов привел следующую цитату из допроса Адамеца: «Впоследствии мы пришли к мнению, что нацисты действительно боялись, что массовые захоронения будут обнаружены наступающими русскими и что эти чудовищные массовые убийства станут известны всему цивилизованному миру. Я считаю, что около 100 000 трупов были эксгумированы из массовых захоронений сотрудниками СД, служившими в зондеркомандах 1005-А и 1005-B. Я полагаю, что аналогичные зондеркоманды также занимались той же работой, но я не знаю, сколько их было» [46, p. 596].

На русском языке обширный отрывок из показаний Г. Адамеца был опубликован в 1991 г. в «Военно-историческом журнале» под названием «Катыни от Буга до Вислы. Из показаний обервахмистра охранной полиции Г. Ф. Адамеца» [9].

В выступлении Л. Н. Смирнова маскировка захоронений в Катынском лесу была представлена как один из случаев проведения «Акции 1005». Одним из типичных методов «Акции 1005» была маскировка массовых захоронений или сожжённых трупов зелёными насаждениями (саженцами сосен и кустами) и обкладывание могильников дёрном. Такие методы сокрытия следов собственных преступлений применялись не только в Катынском лесу (Козьих горах) и Гедеоновке под Смоленском, но и в Орле, под Барановичами, во Львове и Виннице.

В завершение отметим, что вопрос о том, что Катынский лес в ходе Нюрнбергского трибунала советским обвинением был представлен как одно из мест осуществления «Акции 1005», не рассматривается ни сторонниками версии об ответственности за расстрел руководства СССР [49 (8)], ни сторонниками версии о расстреле поляков нацистскими спецподразделениями [33; 20; 22].

С точки зрения открытия информации об организаторах и руководителях «Акции 1005» наиболее важными на Международном военном трибунале являются следующие выступления:

1) 3 января 1946 г. – выступление свидетеля стороны защиты бывшего начальника службы безопасности (СД) Аmt III РСХА Отто Олендорфа;

2) 3 января 1946 г. – допрос свидетеля обвинения бывшего гауптштурмфюрера СС Дитера Вислицени и его аффидевит (документ UK-85) [38];

3) 15 апреля 1946 г. – показания свидетеля стороны защиты Рудольфа Хёсса, бывшего коменданта концлагеря Аушвиц.

Далеко не все нацистские руководители, связанные с проведением «Акции 1005», предстали перед Нюрнбергским трибуналом. Как известно, некоторые преступники избежали публичного суда, покончив жизнь самоубийством. Другие бежали (кто удачно, а кто нет), надеясь избежать разоблачения своих преступлений и заслуженного возмездия. Некоторые из нацистских преступников не были включены в число обвиняемых на МВТ. Вследствие этого Ф. Ёккельн стал обвиняемым на Рижском процессе в СССР, а не на Международном военном трибунале. Заметим, что в показаниях Ёккельна говорится о приезде Блобеля к нему в Ригу для организации секретной акции по эксгумации и уничтожению трупов.

До Нюрнбергского трибунала не дожил О. Глобочник, уполномоченный рейхсфюрера СС по созданию структуры СС и концлагерей на территории Генерал-губернаторства (17 июля 1941 г. – 31 января 1942 г.). Глобочник являлся главным организатором и «Операции Рейнхард», и «Акции 1005» на территории Генерал-губернаторства. В конце войны с приближением союзных войск Глобочник бежал в Каринтию (12), где в компании ближайших коллег укрылся в альпийском домике. Там в мае 1945 г. Глобочник и его адъютант Э. Лерх были арестованы англичанами. После ареста Глобочник был доставлен в замок в Патернионе, где он покончил жизнь самоубийством. Роль Глобочника в «акции 1005» была напрямую связана с его руководящей ролью в осуществлении «Операции Рейнхард». По мнению ряда исследователей, только после завершения «Операции Рейнхард» и выполнения работ по сожжению эксгумированных на территории лагерей и из близлежащих массовых захоронений трупов, фигура Глобочника отошла на второй план. На первый план в проведении «Акции 1005» вышел Блобель и уничтожение следов преступлений на оккупированной территории СССР.

Свидетель Отто Олендорф

3 января 1946 г. в ходе Международного военного трибунала состоялось выступление бывшего командира айнзацгруппы D группенфюрера СС Отто Олендорфа, который признался в уничтожении около 90 тысяч человек. На Нюрнбергском процессе по делу об айнзацгруппах («США против Отто Олендорфа и других», 29 сентября 1947 г. – 10 апреля 1948 г.) подсудимые обвинялись в преступных деяниях, вытекавших из их функций в качестве сотрудников айнзацгрупп, действовавших на оккупированных Германией территориях. В 1948 г. Олендорф будет приговорён к смертной казни, казнь состоялась в 1951 г. На этом Нюрнбергском процессе по делу об айнзацгруппах в качестве одного из обвиняемых предстанет и командир зондеркоманды 4а айнзацгруппы С штандартенфюрер СС Пауль Блобель, приговоренный решением суда к смертной казни. Руководящая роль Блобеля в проведении «Акции 1005» будет обозначена в одном из пунктов обвинения, однако в приговор данный пункт включён не будет.

Аффидевит свидетеля Вислицени о лекции Блобеля 2 ноября 1942 г.

3 января 1946 г. состоялся допрос свидетеля обвинения бывшего гауптштурмфюрера СС Дитера Вислицени. Вислицени был членом НСДАП с 1933 г., членом СС с 1934 г., в гестапо служил с 1934 г. Вислицени был близко знаком с А. Эйхманом, служил в Братиславе в качестве советника по еврейскому вопросу при словацком правительстве (до весны 1943 г.); затем почти год служил в Греции и позже с А. Эйхманом в Венгрии.

В ходе Трибунала Вислицени был опрошен вторым свидетелем (после Олендорфа). В частности, он подробно описал структуру отдела IV А 4 РСХА, в полномочия которого входила «координация решения еврейского вопроса». Этим самым он уличил главу этого отдела Эйхмана, который в 1961 г. предстанет перед израильским судом. На процессе по делу Эйхмана выступит ряд свидетелей, которые под присягой дадут показания об их участии в зондеркомандах 1005 в качестве принудительно привлечённых рабочих, в частности, такой известный свидетель как Леон Величкер (сессия 22, 1 мая 1961 г.).

Относительно «Акции 1005» имя гауптштурмфюрера СС Вислицни чаще всего упоминается в связи с его аффидевитом (документ UK-85) [38 p. 606–619], в котором, в частности, говорится: «В ноябре 1942 г. в офисе Эйхмана в Берлине я встретился со штандартенфюрером Блобелем, руководителем команды 1005, которая была специально назначена для устранения всех следов окончательного решения (истребления) еврейской проблемы айнзацгруппами и всех других казней. Команда 1005 действовала по крайней мере с осени 1942 г. по сентябрь 1944 г. и все это время подчинялась Эйхману. Миссия была сформирована после того, как впервые стало очевидно, что Германия не сможет удержать всю оккупированную территорию на Востоке, и было сочтено необходимым устранить все следы совершенных преступных казней. Находясь в Берлине в ноябре 1942 г., Блобель прочитал лекцию перед штатом специалистов Эйхмана по еврейскому вопросу на оккупированных территориях. Он рассказал о специальных мусоросжигательных установках (incinerators), которые он лично построил для использования в работе команды 1005. Их особой задачей было вскрытие могил, извлечение и кремация тел ранее казненных людей. Команда 1005 действовала в России, Польше и в Прибалтике. Я снова видел Блобеля в Венгрии в 1944 г., и он заявил Эйхману в моем присутствии, что миссия команды 1005 выполнена» [38, p. 606–619].

Как известно, Эйхман имел обыкновение каждый год проводить большие совещания в Берлине со своими сотрудниками. Эти совещания в основном происходили в ноябре. Сотрудники, работавшие за границей, должны были на этих совещаниях делать отчеты о своей деятельности [28, с. 361].

По мнению немецкого исследователя А. Ангрика, лекция Блобеля в ноябре 1942 г. служила прежде всего для того, чтобы проинформировать внутреннее руководство РСХА о ходе «Акции 1005» и предстоящей расстановке приоритетов, а также, вероятно, была связана с предстоящим назначением Эрнста Кальтенбруннера на должность начальника РСХА [39, s. 342–343].

Вместе с тем, по нашему мнению, «расстановка приоритетов» и ускорение проведения «Акции 1005» были не в последнюю очередь связаны с организацией в Советском Союзе 2 ноября 1942 г. Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, информация о чём была опубликована в «Правде».

Относительно времени выступления Блобеля – именно в ноябре 1942 г. – и его соотнесения со временем начала «Акции 1005» среди исследователей встречаются различные точки зрения. Известно, что по меньшей мере с марта 1942 г. в Кульмхофе (Хелмно) Блобель и его зондеркоманда (Sonderkommando Blobel) занимались поиском наиболее эффективных методов уничтожения трупов.

Аффидевит Вислицени послужил одним из оснований для дальнейшего расследования деятельности Блобеля и привлечения последнего в качестве одного из обвиняемых на Нюрнбергском процессе по делу об айнзацгруппах.

Свидетель защиты Рудольф Хёсс

15 апреля 1946 г. на Нюрнбергском трибунале были заслушаны показания Рудольфа Хёсса, бывшего коменданта концлагеря Аушвиц.

В мае 1940 г. Хёсс был направлен в Польшу для организации концлагеря в Аушвице, где он пребывал до ноября 1943 г. Позднее, уже в чине подполковника, был переведён в Берлин на пост шефа управления D I в инспекторате концентрационных лагерей, который входил в состав Главного административно-хозяйственного управления СС (SS-Wirtschafts-Verwaltungs-Hauptamt (WVHA), ВФХА (9)) Рихарда Глюкса. Будучи уже на этой работе, Хёсс вернулся в Аушвиц для организации и проведения массового уничтожения венгерских евреев в газовых камерах Бжезинки (так наз. «Акция Хёсс»).

После капитуляции Германии Хёсс скрывался под фамилией боцмана Франца Ланга. Первый раз Хёсс был арестован британскими войсками 21 мая 1945 г. вместе с Гиммлером и Глюксом. Хёсс был одет в военно-морскую форму, ничто в его облике и документах не указывало на его связь с лагерем смерти. После допроса Хёсса отпустили, и он благополучно скрылся. Однако по мере следствия на Нюрнбергском трибунале вскрылась картина происходившего в лагере Аушвиц, и спецслужбы стран-союзниц начали целенаправленно разыскивать бывшего коменданта этого лагеря. 8 марта 1946 г. отряд британского «охотника за нацистами» Ханса Александера арестовал жену и сына Хёсса. Путём угроз британцы добились признания: женщина сообщила, где скрывается её муж. 11 марта 1946 г. британцы снова арестовали Хёсса.

15 апреля 1946 г. Р. Хёсс был допрошен Нюрнбергским трибуналом как свидетель защиты, вызванный по ходатайству Э. Кальтенбруннера. Одним из самых шокирующих моментов Нюрнберга станет признание Хёсса о том, что в Аушвице под его руководством было уничтожено от 2,5 до 3 млн человек. По единодушному решению стран-победительниц после окончания Трибунала Хёсс был передан Польше. Именно в польской тюрьме он и написал воспоминания (автобиографию), которые впоследствии будут неоднократно переиздаваться. В апреле 1947 г. Верховный народный трибунал Польши приговорил Р.Хёсса к смертной казни через повешение.

В воспоминаниях Хёсса содержится описание организации «Акции 1005» в Аушвице: «Летом 1942 г. трупы закапывали в братских могилах; только в конце лета их стали сжигать, сначала на кострах, на которые клали около 2 000 трупов, а позже сжигание происходило в ямах, где ранее уже хоронили. Вначале трупы обливали нефтяными продуктами, а позже метанолом; их жгли беспрерывно днём и ночью. В конце ноября массовые могилы были пусты. Число похороненных в массовых могилах равнялось 107 000. В это число входили не только загазованные, начиная с первых транспортов до времени, когда трупы стали сжигать, но и тела заключённых, умерших в Освенциме зимой 1941–1942 гг.; в этот период долго не работал крематорий при ревире. В это же число входили также все умершие в Бжезинке» [21, с.106].

Как и в ряде других источников, в автобиографии Хёсса отмечается, что накануне начала «Акции 1005» лагерь посетил рейхсфюрер СС Гиммлер, а вскоре после этого и Блобель: «Рейхсфюрер СС во время своего посещения Освенцима летом 1942 г. внимательно наблюдал весь ход операции по уничтожению, начиная с разгрузки транспорта на железнодорожной ветке до вытаскивания трупов из бункера II. В то время трупы ещё не сжигали. Он не задавал вопросов, вообще не разговаривал на эту тему. <…> Вскоре после посещения Гиммлера приехал штандартенфюрер СС Блобель из управления Эйхмана и привёз приказ, согласно которому было необходимо очистить все массовые могилы и сжечь трупы. К тому же с пеплом нужно было поступать так, чтобы в будущем было невозможно определить число погибших» [21, с.106]. По распоряжению Гиммлера Хёсс был направлен в Кульмхоф для ознакомления с теми «экспериментами» по уничтожению трупов, которыми там занимался Блобель со своей зондеркомандой. Хёсс, который вместе с двумя помощниками наблюдал эти «эксперименты» в Кульмхофе, писал о том, что метод с динамитом и взрыванием трупов был безуспешным: «Блобель сконструировал несколько экспериментальных печей и использовал лес и бензин в качестве топлива. Он пытался уничтожать тела с помощью динамита; данный метод был довольно неудачным» [6, с. 486]. Как известно, Блобель экспериментировал с разными способами сожжения трупов: в Кульмхофе были построены временные печи разного типа [21, с. 106]. «Блобель имел приказ выявить все массовые могилы на всей восточной территории и ликвидировать их…Сама работа велась еврейскими рабочими подразделениями, которые по завершении данной задачи, расстреливались. Концентрационный лагерь Аушвиц должен был постоянно предоставлять евреев для данной команды» [6, с. 486].

Блобель имел чрезвычайные полномочия, полную независимость от других инстанций и статус первоочередности выполнения своего задания. Согласно заявления Р. Хёсса, Блобель был единственным человеком, который точно знал, сколько массовых захоронений было разбросано на оккупированных территориях Востока [21, с. 107; 40, р. 471–473]. Свидетельства Хёсса о роли Блобеля в организации «Акции 1005» войдут в обвинение на Нюрнбергском процессе по делу об айнзацгруппах.

Процесс по делу об айнзацгруппах и процесс по делу Эйхмана

История осуществления «Акции 1005» на оккупированной территории Советского Союза отражена в целом ряде важных источников, связанных с проведением судебных процессов над нацистскими преступниками в послевоенные годы.

Нюрнбергский процесс по делу об айнзацгруппах («США против Отто Олендорфа и других») проходил с 15 сентября 1947 г. по 9 апреля 1948 г. Одним из обвиняемых, как отмечалось выше, проходил руководитель «Акции 1005» Блобель. На русском языке перевод документов Нюрнбергского процесса по делу об айнзацгруппах и подготовка их к публикации были осуществлены в 2018–2025 г. Военно-историческим информационным центром «Милитера» в рамках проекта «Военные трибуналы Нюрнберга» (перевод С. А. Мирошниченко) [7]. В издании опубликован целый ряд материалов, касающихся непосредственно обвиняемого П. Блобеля: «Уточнённое обвинительное заключение. 29 июля 1947 г.» [7, с. 13–22]; «Вступительная речь в защиту подсудимого Блобеля» [7, с. 85–90], «Фрагмент из заключительного обзора от имени подсудимого Блобеля» [7, с. 104–109]; «Приговор» [7, с 413–601], в том числе относительно Блобеля и уничтожения следов преступлений [7, с. 485–484; 498–499 и др.]; «Письменные показания Пауля Блобеля от 6 июня 1947 г. об уничтожении в России» (док. НО-3824) [7, с. 216–218]; «Индивидуальный приговор Паулю Блобелю» [7, с. 536–539] и ряд других.

В письменных показаниях, подписанных 18 июня 1947 г., Блобель заявил о том, что в июне 1942 г. группенфюрером Мюллером ему было поручена задача устранения следов казней, проведённых айнзацгруппами на Востоке. Защитником Блобеля выступил д-р Вилли Хайм, помощником защитника стал Людвиг Кёр. Защитник Блобеля в своей вступительной речи основной акцент сделал на обвинения в причастности Блобеля к массовым казням как начальника айнзацкоманды 4а, а не руководителя «Акции 1005». В контексте данной линии защиты во вступительной речи В. Хайма «Акция 1005» трактовалась следующим образом: «Что касается приказа, отданного главным управлением безопасности Рейха Блобелю в 1943 г. об открытии массовых могил на Востоке и полном уничтожении тел, в этом отношении не требуется аргументации подсудимого. Нельзя понять, почему сожжение или уничтожение тел предполагается преступным деянием, независимо от того, почему и кем проводились казни» [7, c. 90]. В данном случае мы видим, что линия защиты Блобеля исключала «Акцию 1005» из числа подсудных деяний, трактуя её только как «сожжение или уничтожение тел» и ничего не говоря о физическом уничтожении узников-членов зондеркоманд 1005 после выполнения ими работ.

Далеко не все нацистские преступники – даже из числа вышестоящих чинов и партийных деятелей – понесли справедливое наказание за совершенные им преступления. Часть из них после подписания капитуляции Германии – а наиболее дальновидные и накануне её – сумели скрыться по подложным документам, некоторым удалось бежать из Германии по «крысиным тропам».

Из показаний Вислицени: «В конце февраля [1945 г.] я разговаривал с Эйхманом. <…> На этой встрече Эйхман также заявил, что, если дела пойдут хуже, он вернется в Прагу и застрелит свою семью и себя. Больше я Эйхмана не видел» (пункт 32) [38, p. 606–619]. Однако покончить с собой один из главных преступников нацистского руководства, который заявлял, что ощущает большое удовлетворение от убийства 5 миллионов евреев, не решился. Вместо этого Эйхман решил сберечь собственную жизнь, для чего воспользовался «крысиными тропами» и в конце концов оказался в Аргентине с поддельными документами и фальшивой биографией.

В ходе судебного заседания по делу Эйхмана (1961 г.) свидетелями обвинения проходили бывшие узники, насильно привлеченные к участию в уничтожении следов, которым чудом удалось бежать из лагеря.

Какое место занимает Нюрнбергский процесс по делу об айнзацгруппах и процесс по делу Эйхмана в истории «Акции 1005» мы расскажем в одном из наших будущих исследований.

Расследование преступлений зондеркоманд 1005 в ФРГ и ГДР в послевоенные годы

Материалы послевоенных судебных процессов над нацистскими преступниками и их пособниками, проходивших в ФРГ и ГДР, содержат ценные сведения по истории осуществления «Акции 1005» на оккупированной территории СССР. В послевоенные годы только несколько историков, юристов и выживших членов зондеркоманд 1005 знали, что в годы Второй мировой войны нацистами проводилась некая «Акция 1005», знали местонахождение некоторых уничтоженных захоронений, а также могли предоставить некоторую информацию об обстоятельствах откапывания трупов и их сожжения, однако масштабы всего мероприятия и участие в нём конкретных лиц оставались неизвестными. В ФРГ такая ситуация сохранялась до конца 1950-х гг.

Голдапп и начало расследований преступлений зондеркоманд 1005 в ФРГ

В декабре 1958 г. генеральному прокурору Гамбурга поступило анонимное письмо, в котором бывший полицейский комиссар Отто Голдапп (Goldapp Otto Hugo), находившийся к тому времени на пенсии, был обвинён в совершении преступлений в годы войны. В письме содержался совет «осторожно раскрыть тайну» личности Голдаппа путем допроса. Генпрокурор отнёсся к анонимке со всей серьёзностью. В Гамбурге были проанализированы личные документы Голдаппа, однако, как было установлено в ходе проверки, его карьера ничем не отличалась от карьеры многих других гамбургских полицейских, внимание привлекало скорее то, что он был слишком незаметным. У Голдаппа была безупречная полицейская карьера, допросы не принесли ничего нового к предъявленному обвинению. Голдапп категорически отрицал, что «в Польше или где-либо ещё совершал какие-либо преступные действия» [Цит. по: 39, s. 12]. На этом расследование могло бы и прекратиться, однако недавно созданное Центральное управление земельных управлений юстиции по расследованию национал-социалистических преступлений (10) (Zentrale Stelle der Landesjustizverwaltungen zur Aufklärung nationalsozialistischer Verbrechen, сокращ. Zentrale Stelle или Z-комиссия) в Людвигсбурге (11) обратило внимание на это дело и вновь допросило Голдаппа, а также пересмотрело его старые показания. В ходе расследования следователи из Центрального управления в Людвигсбурге вышли на Адольфа Рюбе – бывшего референта по еврейским вопросам гестапо в Минске. Рюбе оказался более разговорчивым, чем Голдапп, и в ходе последующих допросов подробно рассказал об «Акции 1005» в центральной части Восточного фронта, назвав всех её значимых участников [17, с.182–183, 199; 39, s. 12]. По справедливому замечанию А. Ангрика, причина болтливости Рюбе была очевидна: он находился в заключении без перерыва с 1947 г. и был приговорен к пожизненному заключению. В это время почти все его бывшие товарищи незаметно построили новую жизнь в послевоенном ФРГ и жили как обычные граждане. Рюбе же грозило сгнить в тюрьме [39, s. 12]. Каковы бы ни были побудительные мотивы, Рюбе раскрыл всё, что знал об «Акции 1005», предал всех, кого знал, при этом представив себя – что не удивительно – в самом наивыгодном свете. Голдапп также признался в большем, чем ему хотелось бы [39, s. 12]. Дальнейшее расследование выявило большое число свидетелей и участников работ по сокрытию следов геноцида советского народа.

С этого момента сработала цепная реакция: всё больше и больше свидетелей и преступников нарушали молчание, в результате чего становилось известным о всё большем числе нацистских преступлений, в том числе и «Акции 1005». Постепенно простое расследование, начавшееся с неопределенных анонимных обвинений против пенсионера, превратилось в системное разбирательство, предметом которого стало расследование преступлений, связанных, в том числе, и с сокрытием их следов. В конце концов, дело стало настолько обширным, что из него выросли другие расследования и другие прокуратуры стали заниматься региональными делами относительно «Акции 1005».

Таким образом, судебная система с помощью своей собственной методологии сумела предоставить те данные, которые по замыслу нацистских руководителей должны были остаться секретными навсегда. Эти материалы судебных заседаний в ФРГ и ГДР представляют особый и важный комплекс источников, документирующих историю «Акции 1005».

Сборник «Правосудие и преступления нацизма»

Вынесенные в послевоенное время приговоры на процессах по делам нацистов, проходивших как в Западной, так и Восточной Германии, с 1968 г. стали публиковаться в сборнике «Правосудие и преступления нацизма» (Veröffentlicht in Justiz und NS-Verbrechen). Публикации основаны на работе исследовательской группы юридического факультета Амстердамского университета, редакторами выступили Дик де Мильдт и Кристиан Ф. Рютер. К 2012 г. было опубликовано 49 томов, включая факсимиле документов. Сборник включает более 1,5 тыс. судебных решений, принятых в ходе уголовных разбирательств в американской, британской и французской оккупационной зонах, а также в ФРГ. Дополнительный сборник «Правосудие ГДР и преступления нацизма» (14 томов), издававшийся в 2002–2009 гг., содержит более 1,6 тыс. судебных решений по уголовным делам в советской зоне оккупации и ГДР, а также материалы о процессах по реабилитации в ФРГ, начиная с 1991 г.

Имена преступников, свидетелей и жертв, как правило, не упоминаются, а заменяются инициалами. Так, например, в материалах регионального суда Штутгарта (ФРГ) от 13 марта 1969 г. Ks 22/67 [44] начальник зондеркоманды 1005-А Зонс указан как Soh., а первый начальник зондеркоманды 1005-B Отто фон Цитлов как Zie. Более 600 судебных решений первых 22 томов «Правосудия и преступлений нацизма» (решения за 1945–1966 гг.) разделены на 12 групп преступлений. «Совокупность преступлений» руководителей зондеркоманд 1005-А и 1005-В, рассматривавшаяся упомянутым выше судом Штутгарта Ks 22/67 [44] была отнесена к группе «Другие преступления массового уничтожения».

Опубликованные в сборниках «Правосудие и преступления нацизма» материалы чаще использовались западными авторами. Для широкого круга исследователей они стали доступны после публикации всей коллекции судебных решений в сети интернет в конце 2008 г. [51] В настоящее время российские исследователи стали активнее включать в свои работы материалы этих судебных процессов.

Так, фрагменты показаний А. Рюбе на судебных процессах в Карлсруе (1947) и Гамбурге (1968) о проведении «Акции 1005» в лагере Тростенец были опубликованы на немецком языке в 2003 г. [43, s. 77, 78]. В том же 2003 г. Национальным архивом Республики Беларусь был издан сборник документов «Лагерь смерти Тростенец», в котором был опубликован перевод с немецкого двух отрывков из показаний Рюбе [17, с. 182–183; 199]. В изданном в 2022 г. в Минске сборнике «Холокост в Беларуси. Трагедия и память. Документы и материалы» показания Рюбе дополнены целым рядом впервые публикуемых документов из собрания НА РБ об осуществлении «Акции 1005» на территории Белоруссии [37]. Как мы отмечали выше, на базе лагеря Малый Тростенец размещалась одна из зондеркоманд 1005, действовавших на оккупированной территории Белоруссии, второй центр размещался в Могилёве.

Обершарфюрер СС Рудольф Таймер

В 1963 г. в земельном суде г. Хайльбронн в ФРГ рассматривалось дело № 551 (Lfd. Nr. 551) по обвинению члена зондеркоманды 1005 Рудольфа Таймера в массовом уничтожении людей. Как гласят материалы дела, преступление было совершено в Польше в трудовом лагере Борек (HS KL Borek) в период с декабря 1943 г. по февраль 1944 г. Предметом разбирательства являлись «Уголовные преступления, совершённые частью зондеркоманды 1005, действовавшей в лагере Борек и занимавшейся расчисткой мест массовых захоронений. Массовый расстрел не менее 45 еврейских заключённых из рабочей бригады. Индивидуальный расстрел в общей сложности около 10 заключённых, отправленных в лагерь Борек для казни». Жертвами были, как указано в описи дела, «евреи, заключенные». Рудольф Таймер был приговорен к 4 годам лишения свободы.

В 1968 г. в Гамбурге состоялся судебный процесс над сотрудниками зондеркоманды 1005-Центр (1005-Mitte) Максом Кранером, Отто Голдаппом, Отто Древсом.

Начальники зондеркоманд 1005 Зонс, Цитлов, Хельфсготт

Наиболее информативными в рамках проводимого исследования стали материалы процесса, проходившего в 1969 г. в Штутгарте над командиром зондеркоманды 1005 / 1005-А Гансом Фридрихом Зонсом, командирами зондеркоманды 1005-В Фрицем Отто фон Цитловым и сменившим его Вальтером Эрнстом Хельфсготтом, а также ещё одним участником зондеркоманды 1005 [44]. Уникальность этого процесса заключается в том, что это было единственное дело, полностью посвященное преступлениям, совершенными подсудимыми в рамках их участия в «Fкции 1005».

На судебном заседании рассматривались преступления, совершенные обвиняемыми в следующих местах: Белая-Церковь, Каменец-Подольск, Киев (урочище Бабий Яр), Николаев, Рига, Самоч, Умань, Воскресенское, Воскресенск.

В опубликованных материалах фамилии подсудимых, которые были приговорены к тем или иным мерам наказания, зашифрованы. Так, руководитель зондеркоманды 1005/1005 А Зонс значится как обвиняемый Soh., а командир зондеркоманды 1005-В Отто фон Цитлов как обвинямый Zie. Фамилия обвиняемого Вальтера Хельфсготта, который был оправдан, не зашифровывалась.

В итоге судебного заседания были вынесены следующие приговоры: командир зондеркоманды 1005 / 1005-А Зонс был приговорён к 4 годам заключения; первый руководитель зондеркоманды 1005-В Отто фон Цитлов был приговорен к 2 годам и 6 месяцам заключения; второй руководитель зондеркоманды 1005-В Вальтер Хельфсготт был признан невиновным [44].

«Акция 1005» и судебные процессы в ГДР

В ходе судебных процессов, проходивших в ГДР, на скамье подсудимых также оказывались обвиняемые в совершении преступлений в рамках осуществления действий по сокрытию следов преступлений. Так, в 1975 г. в Берлине рассматривалось дело Lfd.Nr.1030a [45]. Обвиняемый покинул Львов в июне 1944 г., а в декабре вступил в Ваффен-СС. В апреле 1945 г. был взят в плен американцами в Австрии, но отпущен. Когда в начале 1946 г. обвиняемый узнал, что его родители живут под Ошацем, он поселился там и с сентября того же года работал на буроугольном комбинате. Получил квалификацию машиниста электровоза, но из-за периодического злоупотребления алкоголем был переведен на должность машиниста экскаватора. Скрывал своё членство в СС во всех своих кадровых документах, чтобы не допустить раскрытия его участия в преступлениях, совершенных во Львове [45, s. 749–754].

«Согласно выводам советской следственной комиссии, которые были изложены в выписке из досье "Военные преступления, совершенные немецко-фашистскими оккупантами в городе Львове" и которые стали предметом заслушивания доказательств, тела жертв массовых казней сбрасывались слоями в большие ямы до лета 1943 г., после чего их сжигали, чтобы скрыть следы этих преступлений. Как отметил обвиняемый, пепел стекал вниз неделями, а воздух был загрязнён. Такое положение дел сохранялось ещё долго после того, как гетто прекратило своё существование, поскольку по приказу Гиммлера была создана зондеркоманда 1005, задачей которой было вновь вскрыть ямы с трупами и сжечь их содержимое на огромных кострах, чтобы скрыть совершённые преступления. Это подтверждают и частично зачитанные показания осуждённых Казмирчака и Рамелова, которые входили в эту команду и которые были причастны к убийству 20 000 человек во Львове в июне 1943 г.» [45, s. 749]. В результате расследования была доказана вина в расстреле трёх человек. Сенат приговорил его к 12 годам лишения свободы. В соответствии со ст. 58 (3) Уголовного кодекса подсудимый также был лишён гражданских прав сроком на 10 лет [45, s. 757].

Завершая краткий обзор судебных процессов над нацистскими преступниками в послевоенных ГДР и ФРГ, в ходе которых на скамье подсудимых оказывались и члены зондеркоманд 1005, необходимо отметить, что процессы в ГДР проходили в форме трибунала, т. е. по аналогии с Международным военным трибуналом. Процессы в ФРГ проходили с участием присяжных заседателей. В ФРГ приговоры нацистским преступниками были намного более мягкими, чем в ГДР, даже в случае доказанных массовых убийств (небольшие сроки заключения, нередко оправдание). Некоторые из этих приговоров в ФРГ в последующие годы будут изменены в сторону снижения сроков заключения, вплоть до освобождения находящихся из мест заключения.

Дело Оберлендера

Об организации и проведении нацистами работ по уничтожению эксгумированных трупов говорится в протоколах допросов, которые проводились в рамках расследования и других дел. В качестве примера можно привести «дело Оберлендера» (1960), в ходе расследования которого были получены показания свидетелей, упоминавших в том числе и «Акцию 1005». Так, в показаниях свидетеля Ю. А. Шкрумеляк говорилось о том, что «в 1943 г. немцы начали сжигать трупы своих жертв, зарытых на песочной горе» во Львове [34, с. 575]. О сожжении трупов во Львове рассказывал декан вечернего факультета Львовского политехнического института Р. С. Курендаш: «В городе часто был слышен запах горелого мяса. Всем нам было известно, что запах этот от сжигания трупов. Я слышал от людей, что немцы сжигают трупы в штабелях, обливая горючей смесью» [34, с. 579]. Из протокола допроса Колосова Дмитрия от 18 октября 1944 г., д. Грива, дача Жемчугова: «Место расстрела находилось в 150–200 м[етрах] от моего дома, и водили партиями на расстрел мимо моего дома. <…> В марте или апреле 1944 г[ода] место расстрела Погулянка было обнесено колючей проволокой и ограждено предупредительными щитами, чтобы никто не заходил. Места могил были завешаны полотнами брезента. По ночам было видно зарево костров, а днём – тёмного дыма, и это длилось около 2-х недель. Был невыносимый запах сожженного мяса. И когда немцы ушли из Двинска, то я ходил на это место, где были видны сгоревшие кости. АЯВ. М-33\1022. Л. 120–123» [34, с. 469, 470]. Эти и другие материалы опубликованы в сборнике «Трагедия войны: гуманитарное измерение вооруженных конфликтов ХХ века» (2021), подготовленном Российским военно-историческим обществом [34].

ИССЛЕДОВАНИЯ

В данном разделе представлен краткий обзор основных современных российских и зарубежных исследований, в которых рассматриваются вопросы, связанные с историей осуществления «Акции 1005» на территории СССР.

Необходимо отметить, что вплоть до настоящего времени монографий или сборников документов, посвящённых истории «Акции 1005», издано не было. Опубликованные к настоящему времени исследования рассматривают «Акцию 1005», как правило, в контексте изучения истории отдельных нацистских концентрационных лагерей, располагавшихся на оккупированной территории Советского Союза, или «лагерей смерти» в Генерал-губернаторстве.

В советский период исследования, посвящённые «Акции 1005», также были единичными. Отметим статью И. П. Ховратовича «Разоблачение попыток немецко‑фашистских оккупантов скрыть следы своих преступлений» (1965) [36] в сборнике «Немецко‑фашистский оккупационный режим. (1941–1945 гг.)»[19]. В исследовании И. П. Ховратовича дан подробный обзор сокрытия нацистами следов своих преступлений на территории БССР: «Предчувствуя, что оккупированную территорию Советской Белоруссии вскоре придётся оставить, немецко-фашистские захватчики с осени 1943 г. начали принимать меры для заметания следов своих гнусных преступлений, в том числе и в Белоруссии. В местах наиболее массовых расстрелов они приступили к извлечению трупов и сожжению их. Затем фашисты убивали и сжигали тех, кто выполнял эту работу. Как правило, это были заключённые концлагерей и военнопленные. Уничтожались и все случайные свидетели» [36, с. 324–325]. Исследователь приводит показания криминал-комиссара гестапо Ганса Коха о том, все комиссары гестапо, находившиеся на территории Белоруссии, прошли в Могилёве у генерала войск СС Эрлингера наглядный инструктаж, как сжигать трупы [36, c. 325].

В исследовании И. П. Ховратовича приведены материалы актов областных комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Например, в акте Гродненской областной комиссии сообщалось: «По мере приближения линии фронта в 1944 г. гитлеровцы, стремясь скрыть следы своих преступлений, откапывали трупы, укладывали их в штабеля по 3–7 рядов, перекладывали соломой и сжигали. Пепел просеивали через сито, а могильные холмы сравнивали граблями и затем разбивали на них "цветники" и "огороды". Например, во дворе гродненской тюрьмы под такими "огородами" были раскопаны тысячи трупов и среди них живьём зарытые дети» [Цит. по: 36, c. 326]. В докладе Пинской областной комиссии приводятся факты о том, что перед изгнанием оккупанты разрывали экскаватором могилы, извлекали трупы, обливали их горючим веществом и сжигали. Всего в Пинской области таким образом было сожжено свыше 30 тысяч трупов. И. П. Ховратович обращает внимание на то, что сожжение извлечённых из земли трупов не всегда происходило бесследно. В ходе работы ЧГК в послевоенный период порой обнаруживались несгоревшие материальные свидетельства следов геноцида: «Весной 1944 г. недалеко от Минска, на хуторе Петрашевича, происходило сжигание извлеченных из ям трупов. Из восьми ям-могил было извлечено и сожжено около 25 тыс. трупов. Среди закопанного тут же пепла экспертная комиссия нашла в массовом количестве недогоревшие кости, зубные протезы, металлические вещи, остатки обуви и др.» [36, с. 327].

Исследование И. П. Ховратовича ценно тем, что в нём выделяются и описываются способы маскировки захоронений путем распахивания, высаживания зелёных насаждений и сельскохозяйственных культур: «Те же братские могилы, из которых фашисты не успели извлечь и уничтожить трупы, тщательно маскировались. Утрамбованные могилы устилались сверху дерном либо маскировались под окружающий ландшафт. Если могилы находились вблизи пашни, чаще всего они запахивались и засевались каким-либо злаком. На могильных ямах вблизи леса производилась посадка деревьев. Например, в березовой роще Арабовщина, возле г.  Барановичи, могильные холмы на местах массовых расстрелов были сровнены с поверхностью и на них было проведено лесонасаждение. В Бобруйской области братские могилы маскировались путем прокладки по ним дорог, посева зерновых культур. В шталаге № 337 (Барановичская область) многочисленные канавы, искусственные рвы, траншеи, заполненные трупами, сравнивались с поверхностью земли, а рядом делались ложные одиночные могильные холмики» [36, с. 328]. В Белоруссии сожжение трупов производилось до самых последних дней оккупации. 28 июня 1944 г., перед самым отступлением из Минска, немцы наполнили доверху трупами огромный сарай колхоза имени Карла Маркса Минского района и подожгли. Причём, несмотря на поспешность этих работ, после каждой партии расстрелянных был уложен ряд дров. Трупы укладывались штабелями. Всё это было обильно полито бензином и подожжено. Кроме того, для усиления температуры в сарай было заброшено большое количество немецких зажигательных бомб. Судебно-медицинской экспертизой было установлено, что в этом сарае и рядом в специально установленном штабеле было сожжено 6,5 тысяч человек [36, с. 328–329].

Особо отметим работы историка-германиста Д. Мельникова (псевдоним д. и. н. Д. Е. Меламида) и переводчицы Л. Б. Чёрной. В их монографии «Империя смерти. Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933–1945» [18] не только говорится об «Акции 1005», но и даётся концептуальное объяснение её места в истории преступлений третьего рейха. Про акции сокрытия следов преступлений говорится в завершающем разделе книги, озаглавленном «Крысиные тропы». В нём авторы задаются вопросом: «Как и с чьей помощью тысячи эсэсовцевских преступников ушли от возмездия?» [18, с. 381]. Авторы обращают внимание на то, что «именно в дни и месяцы агонии и хаоса весны 1945 г. в обстановке всеобщего апокалиптического ужаса и террора молодчики Гиммлера в чёрных мундирах искали пути к спасению, баснословно обогащались, придумывали хитроумные способы для бегства от ответственности. И преуспели в этом» [18, с. 381]. В этом разделе приведены отрывки из написанных в польской тюрьме мемуаров Р. Хёсса, которые были опубликованы в ФРГ в 1963 г. под названием «Автобиографические записки Рудольфа Хёсса» [18, с. 381]. Авторы делают акцент на том, что уничтожение улик – т. е. трупов – в широких масштабах («на потоке», в «индустриальном» порядке) началось непосредственно после поражения гитлеровцев под Сталинградом [18, с. 381]. Д. Мельников и Л. Чёрная приводят выдержки из «Автобиографии» Хёсса о начале сожжения трупов с конца лета 1942 г., о приезде в Аушвиц по поручению Эйхмана Блобеля, о поездке Хёсса в Кульмхоф для ознакомления с экспериментами Блобеля [18, с. 382]. Со ссылкой на показания свидетелей на МВТ авторы пишут, что «в последние год-два войны эсэсовцы вскрывали могилы и на месте массовых казней военнопленных и мирных жителей, а трупы сжигали. Очевидно, опять же соорудив огромные печи-костры» [18, с. 383].

Д. Мельников и Л. Чёрная говорят о том, что одновременно с сожжением трупов проходила и подготовка к «очищению» концлагерей: «В 1945 г. речь шла уже не только о сожжении трупов, но и об уничтожении самых главных улик – концлагерей и тюрем. Их надлежало сровнять с землёй, а оставшихся узников утопить в открытом море или взорвать» [18, с. 384]. В качестве доказательств приводятся фрагменты стенограмм допроса бывшего коменданта Заксенхаузена штандартенфюрера СС Антона Кайндля, а также последнего коменданта Маутхаузена Цирайса [18, с. 384–385].

Среди немногих современных публикаций, освещающих историю осуществления «Акции 1005» на оккупированных советских территориях, выделяются исследования д.и.н. С. В. Аристова. Исследуя систему нацистских концентрационных лагерей на оккупированной территории СССР в 1941–1944 гг., он рассматривает и проведение в этих лагерях мероприятий по уничтожению следов преступлений [2; 3; 4; 5; etc.]. Отметим, что С. В. Аристовым предложено авторское определение понятия «концентрационный лагерь». Как считает исследователь, роль концлагерей определялась их функциями эксплуатации и уничтожения, которые они выполняли, а также структурой контингента заключенных – в них должны были содержаться узники, преследовавшиеся по «политико-идеологическим», «расовым» или «социал-расистским» причинам. Данным характеристикам на оккупированных советских территориях отвечали 10 лагерей, которые можно обозначить как концентрационные: Вайвара (Эстония), Саласпилс (Латвия), Кайзервальд (Латвия), Каунас (Литва), Яновский (Украина), Сырецкий (Украина), Моглинский лагерь (Россия), лагерь в бывшем совхозе «Красный» (Россия), Малый Тростенец (Белоруссия), Колдычево (Белоруссия).

В статьях С. В. Аристова, посвященных истории отдельных лагерей, говорится об «Акции 1005», если она осуществлялась в этом лагере. Так, в статье про лагерь в Клооге говорится: «Советские войска в ходе тяжелых боев смогли занять концлагерь лишь после того, как массовые убийства произошли. По разным данным было убито 2 000–3 000 человек. Подавляющее большинство уничтоженных – от 1 500 до 1 800 человек – были евреями. Тем не менее нацисты не успели ликвидировать свидетельства своих зверств, и советскими войсками были обнаружены приготовленные для сожжения трупы убитых узников, а также останки погибших. Это стало еще одним неопровержимым доказательством нацистских преступлений, которое использовалось в ходе послевоенных судебных разбирательств» [2, с. 45].

В статье об истории концлагеря Колдычево в Белоруссии [3], говорится: «Осуществление так называемой "акции 1005" – секретной операции нацистов, целью которой было уничтожение следов своих преступлений на оккупированных территориях, в Колдычевском концлагере, по всей видимости, не было реализовано должным образом. В ноябре 1942 г. поблизости от концлагеря в урочище Лозы была построена кремационная печь, в которой сожгли около 600 трупов из Барановичской и Столбцовской тюрем. Однако оказалась, что печь работала неисправно и в итоге нацисты ее взорвали. Повторное строительство подобных печей весной 1944 г. сорвалось из-за воздушных ударов наступавшей Красной армии, когда были ликвидированы не только печи, но и строившие их печники. В результате, нацисты не смогли уничтожить все следы своих преступлений, предприняв лишь меры маскировки могил-рвов, высаживая кустарник и деревья. Как следствие, после освобождения концлагеря советскими войсками было обнаружено 14 ям-могил с массовыми захоронениями. Общее количество жертв во втором по величине концлагере на белорусской земле и в его окрестностях было оценено Чрезвычайной Государственной Комиссией в 22 тысячи человек. С подобной оценкой числа погибших соглашаются и современные европейские исследователи» [3, с. 110].

Данные по всем десяти концлагерям были опубликованы С. В. Аристовым в статье «Нацистские концентрационные лагеря на оккупированной советской территории и "акция 1005"» (2018) [4] и монографии «TERRA INCOGNITA: система нацистских концентрационных лагерей на оккупированной территории Советского Союза (1941–1944)» [5]. Сокрытию нацистами следов своих преступлений посвящен раздел монографии под названием «"Акция 1005" и проблема определения числа погибших заключенных» [5, с. 328–349]. В данном исследовании говорится, что «с лета 1943 г. на оккупированных территориях Советского Союза началось осуществление так называемой "акции 1005", направленной на уничтожение останков нацистских жертв и тем самым сокрытие следов преступлений оккупантов. Концлагеря во временно занятых областях СССР играли в этом процессе значимую роль» [5, с. 101]. Среди причин, обусловивших начало этих операций сокрытия, автор отмечает два важных фактора. Во-первых, то, что, начиная с 1942 г. информация о массовых убийствах на оккупированных нацистами территориях Светского Союза начала становится достоянием мировой общественности. Советское правительство было первым, кто заявил о масштабах нацистских преступлений [5, с. 328–329].

Также отмечается, что, «учитывая, что летом 1942 г. нацисты перешли к новой, масштабной фазе реализации Холокоста в Аушвице, Белжеце, Собиборе и Треблинке, перед руководством Третьего рейха возникла проблема скорейшей ликвидации следов своих преступлений и сокрытия улик. В результате нацистами была разработана секретная программа, получившая название "акция 1005"» [5, с. 329]. Подводя итоги исследования, автор определяет общее число жертв десяти концентрационных лагерей на оккупированной территории СССР не менее 225 тыс. заключённых [5, с. 349].

В силу того, что работы С. В. Аристова посвящены исследованию десяти нацистских концентрационных лагерей, располагавшихся на оккупированной территории СССР, изучение истории «Акции 1005» определяется хронологическими и территориальными рамками исследовательского поля.

Собибор, Майданек, Треблинка: исследовательские проекты Российского военно-исторического общества

Особо следует отметить три сборника, которые явились итогом сотрудничества Российского военно-исторического общества и Научно-просветительского Центра «Холокост», о лагерях Собибор, Майданек и Треблинка [26; 13; 35].

В 2019 г. был опубликован сборник «Собибор: взгляд по обе стороны колючей проволоки» [26], в которую вошел ряд ранее не публиковавшихся воспоминаний и исследований об этом лагере уничтожения, где за полтора года было уничтожено более 250 тысяч евреев. 14 октября 1943 г. в Собиборе произошло единственное успешное восстание в лагерях смерти, которое возглавил советский командир А. А. Печерский. В сборнике опубликована последняя и наиболее полная версия его мемуаров, воспоминания многих соратников по борьбе и свидетельства «с другой стороны»: тех, кто принимал участие в убийствах невиновных людей; исследования российских и зарубежных авторов. История осуществления «Акции 1005» в Собиборе в сборнике не рассматривается, хотя этот «лагерь смерти», созданный в ходе «Операции Рейнхард», был одним из мест проведения работ по сокрытию следов, проводившихся в рамках этой акции.

Отдельное расследование проведено в отношении свидетельств спасшихся узников лагеря – польского еврея Х. Поврозника и голландской еврейки З. Вайнберг. Эти воспоминания были частично использованы поэтом и переводчиком П. Г.Антокольским и писателем В. А. Кавериным при написании статьи «Восстание в Собибуре», опубликованной в 1945 г. в журнале «Знамя» [1]. В этой публикации документально-художественного характера говорилось об откапывании трупов ранее захороненных узников Собибора землеройной машиной и уничтожении их в специальной печи летом 1943 г.: «Летом 1943 года, желая скрыть следы преступлений, немцы построили в третьем подлагере печи. В Собибур была доставлена специальная земляная машина. Могильный ров был раскопан, машина подавала трупы на костры. По всей округе разносился трупный запах» [1, с. 71].

После восстания под руководством А. А. Печерского лагерь был уничтожен, все постройки были разобраны, а на его месте было устроено поле, которое было засажено капустой: «Сейчас на десятке гектаров польской земли, где был расположен Собибурский лагерь уничтожения, ветер позванивает рваной колючей проволокой. Картофельное или капустное поле, которое немцы развели здесь, чтобы скрыть следы своей чудовищной преступной работы, ещё раз перекопано. Под ним найдены осколки человеческих костей, жалкие обломки лагерного быта, разрозненная обувь всех размеров и фасонов, множество бутылок с этикетками Варшавы, Праги, Берлина, детские молочные рожки и протезы стариков, еврейские молитвенники и польские романы, открытки с видами европейских городов, документы, фотографии, побуревший молитвенный талес рядом с какой-то трикотажной тряпкой, консервные коробки и футляры от очков, детская кукла с вывороченными ручками, наконец, как самый неумолимый и грозный свидетель совершённых здесь злодеяний – большой человеческий череп, вымытый и выбеленный дождями. Страдания погибших здесь людей, их слёзы и предсмертный ужас кончились. Этих людей больше нет. Немногие из спасшихся рассказали всё, что знали и видели» [1, с. 79]. Отметим, что в данном случае говорится и о проведении «Акции 1005», и об осуществлении мероприятий по сокрытию следов при окончательной ликвидации лагеря.

В 2020 г. вышел в свет сборник «Концентрационный лагерь Майданек. Исследования. Документы. Воспоминания» [13]. Майданек был первым концлагерем СС, который освободили войска Антигитлеровской коалиции. На 2019 г. пришлось 75-летие со дня его освобождения силами Красной Армии (23 июля). В сборнике впервые опубликованы ключевые документы Польско-советской чрезвычайной комиссии, воспоминания выживших узников, переводы источников с немецкого и польского языков. Это издание стало первой книгой на русском языке, посвящённой этому лагерю смерти.

В сборнике «Майданек» опубликованы новые и достаточно информативные источники о проведении в лагере «Акции 1005». Причём свидетельства как узников лагеря, так и одного из организаторов этих работ. В издании приведены воспоминания бывшего заключённого Майданека С.К. Барутчева, который после освобождения активно участвовал в деятельности Польско-советской чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний немцев, совершённых в лагере уничтожения Майданек в Люблине, читал лекции об ужасах концлагеря, помогал в подготовке специальной выставки. В воспоминаниях С. К. Барутчева рассказывается: «Заполненные трупами расстрелянных ямы кое-как были засыпаны землёй. Через два дня после своего преступления, 5-го ноября, гестаповцы начали откапывать трупы расстрелянных и складывать их штабелями перед печами крематория. Однако, несмотря на все усовершенствования и ухищрения, максимальное использование площади печей за счёт одновременного сжигания нескольких, порой расчленённых трупов, сокращение сроков кремации, несмотря на энергию своего начальника обер-бандита Мусфельдта, крематорий справиться с заданной ему нагрузкой не мог.

Тогда на помощь «цивилизованному» сжиганию трупов был призван древнеиндийский. На дно глубоких котлованов укладывались колосники: старые автомобильные рамы, железный лом, тара от железных бочек с хлорной известью. На колосники накладывался слой брёвен, на брёвна слой трупов. Чередование этих слоёв продолжалось до тех пор, пока верхний не доходил до уровня земли. Брёвна и трупы своих жертв гитлеровцы обливали горючей жидкостью и поджигали. Слабый северо-западный ветерок разносил клубы чёрного дыма, смрад и вонь "немецкой культуры" по территории всего Майданека, угнетая душу и разум, издеваясь над обонянием и рефлексами ещё живых людей. Наглухо закрывались окна и двери бараков. Заключённые нюхали хлорную известь, карболку. Всюду проникавший специфический сладковатый запах сжигаемых человеческих тел вызывал тошноту и рвоту. Жестокие инквизиторы Средневековья казались невинными младенцами по сравнению с изуверами XX века, превратившими Майданек в лагерь пылающих костров» [13, с. 166–167].

В сборнике «Майданек» приведён перевод выдержек из показаний обершарфюрера СС Эриха Мусфельдта, который был начальником лагерного крематория, а также руководил зондеркомандой, занимавшейся сожжением эксгумированных трупов [13, с. 462–467]. Один из фрагментов звучит следующим образом: «Осенью 1942 г. один русский из моей коммандо сбежал, в результате чего остальные были помещены в лагерь, и 20 французских и немецких евреев были присоединены к моей коммандо. Кроме этих евреев в моей коммандо постоянно работали трое русских военнопленных и капо-немец» [13, с. 463–464]. В данном случае следует обратить внимание на то, что в зондеркоманде 1005 в Майданеке работали русские заключённые, которые впоследствии были заменены французскими и немецкими евреями. Также в показаниях Мусфельдта говорится о том, что, прежде чем начать откапывать трупы и их сжигать, комендантом лагеря Флорштедтом он был отправлен на «курсы повышения квалификации», если так можно определить те античеловечные знания, которые Мусфельдт на этих «курсах» получил: «В феврале 1943 г. Флорштедт делегировал меня в Освенцим с целью ознакомления с технологией сожжения трупов в открытом поле. После возвращения по приказу Флорштедта я и моя команда начали сжигать трупы, похороненные в упомянутом лесу. Первоначально я рыл там ямы, но горение в них протекало недостаточно гладко, поэтому я построил там устройство для сжигания трупов. Я расположил довольно высоко на камнях старые шасси от грузовиков. На этих шасси раскладывали трупы, которые затем обливали метанолом. Под шасси клали дерево и поджигали» [13, с. 464].

На "курсах" в Аушвице в феврале 1943 г. Мусфельдт обучался «технологии сожжения трупов в открытом поле», а вот летом 1942 г., когда в Майданек привезли печи крематориев из Заксенхаузена, Мусфельд был командирован на неделю в этот лагерь для ознакомления с принципами работы печей такого типа и эффективному уничтожению в них трупов: «В июне 1942 г. берлинской компанией Kori в Майданеке был построен первый крематорий между первым и вторым полем. Он состоял из двух железных печей, облицованных изнутри шамотным кирпичом. Каждая печь была независимой, имела свою трубу и работала на мазуте. Обе печи были доставлены в Майданек из концентрационного лагеря Заксенхаузен. В этом лагере работал такой же крематорий, который состоял из шести печей. Перед запуском печей меня отправили в Заксенхаузен на курсы по сжиганию. Я был там неделю и познакомился с обслуживанием печей» [13, с. 462].

Возвращаясь к «Акции 1005» отметим, что в показаниях Мусфельдта говорится и о том, что на устроенных его зондеркомандой кострах сжигали и откопанные трупы, и тела только что уничтоженных узников: «Одновременно около 100 трупов сжигались таким образом. Это были тела, извлечённые из могил, и свежие трупы, привезённые из лагеря. После сожжения тел пепел измельчали в муку и высыпали в ямы, из которых были извлечены трупы для уничтожения. Железная пластина и железный пестик были использованы для раздробления костей. Эти инструменты были предоставлены сотрудником СД из так называемой коммандо 1005, который контролировал мою работу каждый день. Работая таким образом, к концу октября 1943 г. я сжёг все тела, захороненные в лесу и в земле за полем V в лагере». [13, c. 464]. Заметим, что Мусфельдт, который, судя по описываемым им событиям, являлся одним из руководителей зондеркоманды 1005, в показаниях никоим образом не отождествляет себя с «Акцией 1005». Он отделяет себя и свою деятельность от «сотрудника СД из так называемой коммандо 1005», который передал ему железную пластину и железный пестик для дробления сожжёных костей. После закрытия Майданека Эрих Мусфельдт был переведен на должность командира зондеркоманды в Аушвиц. Нацистский преступник, осуждён Верховным судом Польши к казни через повешение (Первый освенцимский процесс, 1947 г.).

В 2021 г. Российским военно-историческим обществом был подготовлен сборник «Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы» [35]. Издание вводит в научный оборот целый ряд новых источников, в том числе имеющих непосредственное отношение к проведению в лагере «Акции 1005». Во вводной статье выделена отдельная подглавка, озаглавленная «Утилизация трупов», основанная как на введенных в научный оборот источниках, так и существующих публикациях [35, c. 41–44]. В данном разделе освещены основные моменты процесса уничтожения ранее захороненных останков. В частности, о причинах начала проведения «Акции 1005» в Майданеке говорится: «Одновременно возможность неудачного течения войны требовала от нацистов мер по сокрытию преступлений. Еще летом 1942 г. началась "акция 1005", в ходе которой места массовых расстрелов раскапывались, а трупы сжигались. Теперь реализация этих мер интенсифицировалась. Обратим внимание, что лагерь смерти Белжец был закрыт в середине декабря 1942 г., поскольку после уничтожения не менее 440 тыс. человек здесь не осталось места для захоронений. Еще полгода ушло на утилизацию трупов. В Треблинке к этому времени … были убиты и погребены более 700 тыс. евреев, т.е. почти в два раза больше. По мере захоронения в специальных ямах трупы обливались хлорированной известью, однако это не могло предотвратить ни разложения, ни ужасного запаха» [35, c. 41–42]. «"Между слоями трупов – хлор. Спустя некоторое время он вызывает брожение. И через верхние слои газ выходит наружу. Эсэсовцы веселятся. Посылая заключенных во рвы, где те тонут в разложившемся мясе". Ужасающий трупный запах стоял не только во всем лагере, но и в округе. Дошло до того, что в конце октября он вызвал беспокойство даже у военной комендатуры г. Остров, в 20 км от Треблинки. Военные докладывали, что трупы евреев захоронены не должным образом» [35, c. 42].

Обратим внимание, что в данном случае среди основных причин ускорения работ по откапыванию трупов и их сожжению выделяюся нехватка места для их захоронения, а также причины, которые можно определить как экологические. Вопрос о том, что больше раздражало обоняние эсэсовцев – трупный запах закопанных и посыпанных хлоркой разлагающихся трупов или горевшие неделями «костры Блобеля» – является спорным. Отметим, однако, что эта экологическая причина отмечается, например, в показаниях эсэсовца из Аушвица П. Броада [21, с. 157], о которых мы скажем ниже.

Относительно времени начала «Акции 1005» в Майданеке приводятся и другие данные: «Согласно свидетельству М. Коритницкого процесс сжигания начался уже в конце ноября 1942 г., однако, видимо, речь шла о недавно убитых» [35, c. 42]. Я. Верник утверждал, что выкапывание "старых трупов" началось в первые месяцы 1943 г. С.Вилленберг связывал это непосредственно с последствиями мартовского визита в Треблинку высокопоставленного нациста, принятого за Г. Гиммлера (возможно, это был А.Эйхман) [35, c. 42]. В опубликованных документах описываются использованные в лагере методы уничтожения эксгумированных трупов: «Изначально в специально вырытой яме были установлены рельсы, на которые выкладывали трупы. Они сжигались при помощи дров, бензина и специальных мехов, позволявших подавать воздух. Однако такая технология была малоэффективной» [35, c. 43]. Такой способ не приносил ожидаемого результата, «поэтому основной способ избавления от трупов оказался следующим: решили сжигать на поверхности земли, дабы обеспечить поступление кислорода. На специальных бетонированных столбах крепили железные рельсы, получалась металлическая решетка. Сверху клали трупы, причем женщин и детей старались поместить сбоку или сверху, так как они горели лучше. <…> Для раскопок ям использовался специальный экскаватор» [35, c. 43].

Отмечается также, что скрыть посредством сожжения тысячи разлагающихся трупов незаметно не получилось: «Естественно, весь этот процесс заметания следов был хорошо виден местным жителям. Так, заключенный трудовой Треблинки Ю Лукашек свидетельствовал: "Наш лагерь находился в двух километрах от еврейского, тем не менее запах был невыносим". Узник В. Шейнберг подтверждал: "над лагерем почти в течение года стояли столбы черного дыма. Ночью зарево печей было видно за десятки километров. Кругом стоял невыносимый запах горелого мяса и запах разложившихся трупов, который шел от могил при их раскопке". А местный житель К .Скаржинский вообще заявлял, что при сильном ветре запах гари можно было почувствовать и за 30 км» [35, c. 44].

Освещены в подглавке и методы последующей утилизации пепла от сожжённых останков, и привлечение для этих работ местного населения: «Для утилизации пепла с весны 1943 г. и далее в течение года регулярно привлекались местные жители, которые рассыпали его по полям, а также по дороге, идущей в трудовой лагерь Треблинка. Как вспоминал К.Скаржинский, «зола эта … подвозилась от печей к ограде лагеря на вагонах и здесь сбрасывалась. Крестьяне, в числе которых был и я, развозили и разбрасывали золу по шоссейной дороге … Зола бросалась на мощеное шоссе, соединяющее лагеря № 1 и № 2 (3 километра). Затем железными катками перемалывали и накатывали. Крупные куски шлака, где были заметны человеческие кости, зарывали в землю. Попадались золотые зубы, золотые доллары, монеты царской чеканки, бриллианты, которые вахманы, разгребая пепел, добывали себе» [35, с.  44].

В целом, необходимо отметить, что включенные в сборники РВИО о лагерях Собибор [26], Майданек [13] и Треблинка [35] документы, воспоминания и другие материалы, в том числе впервые вводящиеся в научный оборот, являются важными источниками по истории «Акции 1005».

Завершая разговор о нацистских лагерях в оккупированной Польше, нельзя не отметить, что в освобождённые Красной Армией лагеря приезжали известные советские журналисты и писатели, где они встречались с большим числом свидетелей из числа выживших узников, знакомились с протоколами допросов и другими материалами. Так, в августе 1944 г. в Треблинку в числе других журналистов приезжал Василий Гроссман. Итогом поездки стал широко известный очерк «Треблинский ад», опубликованный в журнале «Знамя» в ноябре 1944 г. В этом очерке, помимо прочего, подробно рассказывается о проведении «Акции 1005» в лагере Треблинка. «Треблинский ад», опубликованный в виде отдельной брошюры, распространялся на Международном военном трибунале в Нюрнберге.

В завершение данного раздела можно констатировать, что источников о проведении «Акции 1005» настолько мало, что по некоторым вопросам и отдельным операциям в современной литературе имеются большие пробелы или нет совсем ничего. 

В качестве современной тенденции можно отметить, что в работах ряда отечественных историков «Акция 1005» рассматривается в контексте геноцида советского народа. Исследования члена-корреспондента Российской академии ракетных и артиллерийских наук, члена Научного совета РВИО д. и. н. В. Г. Кикнадзе занимают особое место среди современных публикаций и дают комплексный анализ государственной политики современной России в сфере сохранения исторической памяти и обеспечения медиабезопасности [10; 11]. В сборнике «Геноцид народов России» (2024), подготовленном под научной редакцией В. Г. Кикнадзе, рассмотрен генезис геноцида советского народа в годы Великой Отечественной войны: идеология фашизма, нацизма, национализма, русофобии и расовые предрассудки как причины геноцида, уходящие корнями в средние века; преступления нацистской Германии, её сателлитов и пособников против мирного населения и военнопленных на оккупированной территории СССР в 1941–1944 гг. [6]. В сборнике говорится и о политике нацистских оккупационных властей по сокрытию следов геноцида: «после того, как в феврале 1943 г. советское правительство продемонстрировало зарубежным журналистам огромные братские могилы под Ростовом-на-Дону, немцы ускорили выполнение операции "1005"» [7, c. 35].

В статье старшего научного сотрудника НИИ (фундаментальных военно-исторических проблем) Военного университета имени князя Александра Невского Министерства обороны РФ, члена Научного совета РВИО Н. В. Илиевского «Геноцид советского народа: преступление без срока давности», опубликованной в издаваемом РВИО журнале «Идеология будущего» [8], при перечислении действовавших на оккупированной территории СССР айнзацгрупп отмечается, что «Для уничтожения следов преступлений, совершённых айнзатцгруппами, была создана зондеркоманда 1005 (руководитель – штандартенфюрер П. Блобель), действовавшая в июле 1942 г. – октябре 1944 г.» [8, с. 66].

Из авторов Союзного государства, занимающихся историей уничтожения следов геноцида, отметим исследования заведующего отделом публикаций Национального архива Республики Беларусь, к.и.н. С. В. Кулинка, автора ряда публикаций по истории нацистской оккупации Белоруссии. В 2021 г. было опубликовано исследование «"Операция 1005": уничтожение нацистами следов преступлений на территории Белоруссии в 1943–1944 гг.» [16], в котором освещается комплекс мероприятий этой акции сокрытия следов. На основании новых выявленных документов автор рассматривает механизм организации и реализации работ по эксгумации и сожжению трупов советских граждан и военнопленных в местах массовых захоронений; показывает трагическую судьбу «рабочих команд» и ещё раз приводит убедительные доказательства преступного и античеловечного режима нацистов.

«Лес рубят – щепки летят»: почему «1005»

Номер «1005», который используется для обозначения акции по сокрытию следов преступлений, связывают с ответом Мюллера от 28 февраля 1942 г. на письмо, которое ему переслал Мартин Лютер из Министерства иностранных дел третьего рейха. «Лес рубят – щепки летят» – такая русская поговорка соответствует ответу Мюллеру на это письмо, в котором, очевидно, поднимался вопрос о том, что информация о массовом уничтожении узников концлагерей может выйти (или уже вышла) за их пределы.

Итак, в начале февраля 1942 г. Министерство иностранных дел получило анонимное письмо, которое, по-видимому, содержало весьма подробную информацию о систематическом уничтожении евреев в Вартегау. В руководстве министерства документ сочли настолько важным, что заместитель министра иностранных дел Мартин Лютер – глава германского отдела Министерства иностранных дел – лично занялся этим вопросом и 6 февраля 1942 г. переслал письмо шефу гестапо Мюллеру.

Лютер Мартин – немецкий дипломат, член НСДАП (1932). С мая 1940 г. – начальник отдела МИД, который занимался пропагандой и контактами с партийными подразделениями НСДАП СС и СД. С 1941 г. – помощник статс-секретаря. В круг обязанностей Лютера входили и вопросы, связанные с доставкой в концлагеря евреев из оккупированных стран. 20 января 1942 г. Лютер принял участие в Ванзейской конференции как представитель Эрнста фон Вайцзеккера. В 1943 г. Лютер попытается уговорить Риббентропа подать в отставку с поста министра иностранных дел. 10 февраля 1943 г. Лютер будет арестован и впоследствии заключён в концлагерь Заксенхаузен; там он будет пользоваться различными привилегиями. Умер Лютер 13 мая 1945 г., через несколько дней после освобождения лагеря советскими войсками

Причины появления этого анонимного письма объясняются по-разному. Ряд авторов связывает его с тем, что в январе 1942 г. трём заключенным – причём независимо друг от друга – удалось бежать из лагеря смерти Кульмхоф. Произошло это практически одновременно с Ванзейской конференцией. [39, s. 74]. По мнению А. Ангрика письмо, на которое последовал ответ Мюллера, вероятно, могло быть основано и на докладе «Шлямека» («Szlamek»), который в феврале 1942 г. попал к Варшавскому еврейскому совету. «Отчёт Шлямека» содержал подробную информацию о газовых камерах в Кульмхофе и той судьбе, которая ожидала его узников – расстрелы и умерщвление в газвагенах. Отчёт этот был растиражирован в подпольных изданиях Варшавского гетто, население которого всё ещё питало иллюзии насчет благоприятного исхода своей участи. Нацистские власти, таким образом, боялись, что информация о массовом уничтожении людей станет достоянием общественности как внутри Варшавского гетто, так и за его пределами [39, s. 84].

В материалах судебного дела над руководителями зондеркоманд 1005 [44] внимание заостряется на том, что Мюллер, наоборот, хотел просто отмахнуться от общественного возмущения: «В нём [в ответном письме] Мюллер ссылается на анонимное письмо, отправленное ему Лютером несколькими неделями ранее "относительно предполагаемых событий, касающихся решения еврейского вопроса в Вартегау". Однако содержание письма показывает лишь то, что Мюллер хотел отмахнуться от общественного возмущения, вызванного оставлением отдельных трупов после еврейских акций, как от неизбежного следствия мер по уничтожению – «...там, где пилят, там и стружка, это неизбежно...» ("...dass dort, wo gehobelt wird, Späne fallen, lässt sich nun einmal nicht vermeiden ...") – и, более того, как от пропагандистского преувеличения врага; это не проливает света на более узкую тему «Секретного дела рейха 1005») [44, s. 701].

Лютер вполне обоснованно мог рассчитывать на получение полной и достоверной информации, так как ранее Мюллер обеспечил включение Министерства иностранных дел и лично Лютера в список рассылки донесений о текущей ситуации деятельности айнзацгрупп. Лютер, таким образом, был полностью информирован о мерах по уничтожению населения в оккупированном Советском Союзе и генерал-губернаторстве.

28 февраля 1942 г. Мюллер ответил «дорогому товарищу Лютеру» («lieben Kameraden Luther») следующим образом:

«Я немедленно инициировал соответствующую обработку письма, адресованного Министерству иностранных дел, относительно предполагаемых событий, связанных с решением еврейского вопроса в Вартегау, которое Вы направили мне вместе с Вашим письмом от 6 февраля 1942 г. В настоящее время ведётся расследование. Неизбежно, что, когда пилят, щепки летят, и очевидно, что противник всегда будет стараться максимально преувеличивать меры, направленные против него, с целью вызвать сочувствие и надежду на прекращение. С тех пор, как я усилил работу по изгнанию этого врага, евреи, в частности, постоянно пытался избежать своей заслуженной участи, рассылая анонимные письма почти во все концы Рейха» [Цит. по: 39, s. 84–85].

Однако важнее содержания письма был бланк, на котором оно было написано. Письмо Мюллера было отправлено Лютеру на бланке «Начальника полиции безопасности и СД» (Der Chef der Sicherheitspolizei und des SD), на котором был указан номер дела «IV B 4 43/42 gRs (1005)». Общеизвестно, что IV B 4 – это отдел Эйхмана в РСХА, который по сути являлся координационным бюро по уничтожению евреев в составе Управления государственной тайной полиции (гестапо). Однако вопрос, поднятый в письме, был настолько важным, что именно шеф гестапо Мюллер, а не Адольф Эйхман, как начальник отдела IV B 4, занялся этим.

Ответ на вопрос, почему это случилось так, вероятно, можно найти в конце бланка – это номер «1005», номер дела (приказа?), во исполнение которого Блобель и занимался «эксгумацией» массовых захоронений. В целях маскировки недавно созданного секретного отдела, которым руководил Блобель и который, возможно, не имел названия, а только этот номер – 1005.

Как бы то ни было, номер «1005» был зафиксирован в письме Мюллера от 28 февраля 1942 г. В официальном языке исполнителей существовали названия «Aktion 1005» («Акция 1005») и «Sonderkommando 1005» (зондеркоманда 1005). Первый термин относится к самому проекту по уничтожению следов массового уничтожения людей, второй – к тому персоналу, который Блобель набирал для непосредственно подчинявшихся ему подразделений, чтобы выполнить полученный от Гейдриха приказ [39, s. 86–87].

ПРИЧИНЫ И НАЧАЛО «АКЦИИ 1005»

Среди исследователей не существует единой точки зрения относительно причин принятия руководством третьего рейха решения о проведении «Акции 1005». Также спорным является вопрос о времени начала её осуществления. Существующие взгляды варьируют от мнения о боязни международной огласки открытия информации о чудовищных преступлениях геноцида, совершенных на оккупированной территории СССР, до решения неких экологических вопросов в масштабах одного лагеря. Причины и конкретное начало «Акции 1005» обычно связывают с «окончательным решением», назначением Блобеля руководителем операции (январь или март 1942 г.), его экспериментах в Кульмхофе (март 1942 г.) или с началом эксгумаций трупов и их сожжении в лагерях «Операции Рейнхард» (лето 1942 г.).

Заметим, что советское правительство было первым, кто заявил о масштабах и чудовищной бесчеловечности нацистских преступлений в отношении мирного населения и военнопленных. 6 января 1942 г. В. М. Молотов распространил по дипломатическим каналам стран-союзниц циркулярную ноту «О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях», в которой приводились факты чудовищных злодеяний и убийств. 27 апреля 1942 г. в циркулярной ноте «О чудовищных злодеяниях, зверствах и насилиях немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах и об ответственности германского правительства и командования за эти преступления» В. М. Молотов вновь привёл доказательства массовых злодеяний и убийств мирных жителей и военнопленных, в том числе заявил о об убийстве свыше 3 тысяч человек в Таганроге, свыше 7 тысяч человек в Керчи, свыше 6 тысяч человек в Витебске, свыше 10 тысяч человек в Пинске, более 12 тысяч человек в Минске, 14 тысяч человек в Харькове и других местах.

Однако опасались нацисты и неминуемого возмездия. Очевидно, что на ускорение проведения «Акции 1005» оказало влияние организация в Советском Союзе 2 ноября 1942 г. «Чрезвычайной государственной комиссией по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР», сообщение об этом было опубликовано в газете «Правда». Заметим, что к моменту лекции Блобеля – ноябрю 1942 г. – «Акция 1005» уже практически осуществлялась на местах.

Обнаружение захоронений в Ростове-на-Дону и форсирование «Акции 1005» в СССР

Форсированное выполнение акций по сокрытию следов преступлений началось после того, как в феврале 1943 г. под Ростовом-на-Дону были обнаружены массовые захоронения жертв нацистского геноцида. Советское правительство сообщило об этом по всему миру через агентства новостей и прессы. Огромные братские могилы с тысячами жертв в только что освобождённом Ростове-на-Дону были продемонстрированы зарубежным журналистам. Цифра обнаруженных в Ростове-на-Дону более 20 000 человек убитых и замученных до смерти немецкими оккупационными войсками были неполными, поскольку, как показало последующее исследование ЧГК, только в одном городском изоляторе было найдено еще около 1 тысячи тел (включая десятки детских), которые не были включены в первый официальный подсчет жертв. Только в одной Змиевской балке нацистскими оккупационным властями было уничтожено не менее 27 тысяч человек.

Именно эти получившие широкую огласку массовые убийства заставили Блобеля начать «Акцию 1005» на южном участке, чтобы любой ценой предотвратить дальнейшие разоблачения подобного рода. Об этом он сказал напрямую на «политическом совещании» в Киеве, на котором присутствовали руководители зондеркоманд 1005, 1005-А и 1005-В Зонс, Бауман, Цитлов, которых Блобель выбрал для проведения «Акции 1005» на южном участке фронта, и адъютант Блобеля Хардер. «Блобель объявил, что при взятии Ростова русские обнаружили большое массовое захоронение и что этот факт широко использовался в пропагандистских целях. Чтобы предотвратить дальнейший ущерб репутации Германии и тем самым угрозу внутренней безопасности рейха в результате повторения подобных инцидентов, национал-социалистическое руководство поручило ему расчистить все могилы, оставшиеся после прежних массовых казней в районе трех групп армий («Центр», «Юг», «Север») на оккупированных восточных территориях вплоть до границы рейха. Блобель подчеркнул, насколько важным и срочным было это дело» [44, s. 715].

Практически сразу же после того, как в Ростове-на-Дону были обнаружены массовые захоронения и об этом было проинформировано мировое сообщество – в феврале 1943 г., – члены группы GFP-570 «официально» обнаружили массовые захоронения в Катыни, якобы проверяя слухи о том, что недалеко от Смоленска в апреле 1940 г. были казнены польские офицеры.

Несомненно, значительное влияние на ускорение проведения «Акции 1005» оказал Указ Президиума ВС СССР № 39 от 19 апреля 1943 г. о мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и для их пособников. Указом устанавливалось, что «немецкие, итальянские, румынские, венгерские, финские фашистские злодеи, уличённых в совершении убийств и истязаний гражданского населения и пленных красноармейцев, а также шпионы и изменники Родины из числа советских граждан караются смертной казнью через повешение» (ст. 1) и «пособники из местного населения, уличённые в оказании содействия злодеям в совершении расправ и насилий над гражданским населением и пленными красноармейцами, караются ссылкой в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет» (ст. 2).

Установление Указом Президиума ВС СССР № 39 от 19 апреля 1943 г. того, что рассмотрение дел о фашистских злодеях, виновных в расправах и насилиях над мирным советским населением и пленными красноармейцами, а также о шпионах, изменниках родины из числа советских граждан и о их пособниках из местного населения возлагалось на военно-полевые суды, образуемые при дивизиях действующей армии (ст. 3) и то, что приговоры военно-полевых судов при дивизиях после утверждения командиром дивизии должны были приводиться в исполнение немедленно (ст. 4), несомненно, оказало влияние на то, что в нацистских акциях по сокрытию следов преступлений активно участие принимали и коллаборационисты, которые были причастны к совершению преступлений.

Так, в г. Винница при проведении работ по эксгумации трупов и установлению так наз. «ответственности советского НКВД за расстрел 10.000 (12.000) украинцев» (работы официально начались в конце мая 1943 г.) активно участвовали местные коллаборационисты. Пропагандистская украинская «Винница» являлась аналогом польской «Катыни» и неудавшейся румынской провокации в Дольниках под Одессой.

Итак, что говорится о методах и начале акций по сокрытию следов преступлений в материалах ЧГК и открытых судебных процессов. В сообщении ЧГК «Директивы и приказы гитлеровского правительства и германского военного командования об истреблении советских военнопленных и мирных граждан» (1944), в разделе «Попытки немецко-фашистских убийц скрыть свои преступления» говорится: «<…> когда Красная Армия стала очищать от немецко-фашистских полчищ временно оккупированные ими территории Советского Союза и когда советские власти стали раскрывать чудовищные преступления фашистских извергов, обнаруживая многочисленные могилы замученных фашистами советских граждан, бойцов и офицеров, германское командование приняло срочные меры к тому, чтобы скрыть и уничтожить следы своих преступлений. В этих целях немецкое командование организовало повсеместные раскопки могил и сжигание находившихся в этих могилах трупов» [27, с. 5].

В ходе открытых судебных процессов также отмечались факты сокрытия нацистами следов своих преступлений. Их также связывали с тем, что освобождение Красной Армией оккупированных территорий и обнаружение массовых захоронений жертв станет достоянием гласности.

Во время судебного процесса в Минске (1946) бывший начальник полиции безопасности в Орле, Орше, Борисове и Слониме обер-лейтенант СС Ганс Кох на вопрос, для чего сжигались трупы, ответил: «Основная цель заключалась в том, чтобы скрыть массовое уничтожение советского населения... Массовые могилы должны быть уничтожены для того, чтобы впоследствии Красная Армия не могла установить, сколько советских граждан нами было уничтожено... Трупы откапывали советские граждане, после чего трупы сжигались, а люди, откапывавшие трупы, по окончании работы были расстреляны и также сожжены» [32, с. 325].

В первое время оккупанты не особенно заботились о том, чтобы скрывать следы своих преступлений. Захоронения тел умерщвлённых людей производились, как правило, невдалеке от лагерей в естественных либо специально приготовленных ямах (овраги, противотанковые рвы и др.). Трупы присыпались тонким слоем земли, нередко путем взрыва по соседству нескольких мин или гранат. Начиная же с зимы 1942–1943 гг., нацисты начали тщательно маскировать места массовых захоронений. Прежде всего это касалось убитых айнзацкомандами, а также умерщвлённых в стационарных условиях лагерях и в мобильных газвагенах.

На основании показаний многочисленных свидетелей и тщательного расследования комиссией установлено, что во многих местах массового уничтожения населения фашисты строили специальные сооружения для уничтожения трупов. Так, вилейской городской комиссией установлено, что в специальной яме у тюремной стены фашисты после каждого расстрела обливали трупы горючей жидкостью и сжигали. Только таким образом во дворе вилейской тюрьмы было уничтожено около 7 тысяч трупов. Следственной комиссией г. Полоцка установлено, что из лагеря военнопленных, находившегося в бывшем военном городке, возле Спасского монастыря, трупы увозились на берег р. Полота, обливались керосином и сжигались. Всего там было сожжено более 20 тысяч трупов [23, с. 285; 32, с. 322].

В материалах Минского процесса отмечается, что сожжение трупов уже производилось в ноябре 1942 г. в специально построенной для этого печи: «В концентрационном лагере "Колдычево" (Барановичская область) ещё в ноябре 1942 г. была построена кремационная печь, в которой было сожжено 600 трупов заключённых, привезённых сюда из барановичской и столбцовской тюрем. После сооружения этой печи 6 заключённых, строивших её, были умерщвлены. В г. Кричеве на территории цементного завода немцы организовали лагерь для военнопленных. В результате тяжёлого, нечеловеческого режима здесь в сутки умирало по 60–70 человек. Их трупы также сжигались в печи, специально оборудованной для этой цели» [32, с. 322].

В ходе Рижского процесса (26 января – 2 февраля 1946 г.) государственный обвинитель полковник юстиции Н. П. Завьялов отметил, что «в связи с наступлением Красной Армии гитлеровцы с целью сокрытия совершенных ими чудовищных злодеяний прибегли к новым преступлениям. Они стали поспешно извлекать из мест захоронения трупы и сжигать их, а лиц, участвовавших в этих раскопках, после окончания работ расстреливали и также сжигали» [30, с. 131].

Харьковский процесс и вопрос о начале сожжения трупов умерщвлённых в газвагенах людей

В данном разделе мы более подробно остановимся на показаниях старшего ефрейтора Рецлава Рейнгарда на Харьковском процессе. Интерес они представляют с точки зрения определения времени начала сокрытия следов преступлений, а также самого механизма проведения работ. Внимание следует обратить также и на то, трупы каких именно категорий жертв подлежали обязательному первоочередному сожжению.

В ходе допроса на утреннем заседании суда 16 декабря 1943 г. Рецлав Рейнгард [31, с. 39–48] показал, что до войны он был заместителем начальника отдела по рассылке газет в редакции франкфуртской газеты; с мая 1940 г. служил в вермахте. В начале мая 1940 г. получил подготовку в качестве радиста в артиллерийской части. Затем, после похода во Францию, был переведён в охранный батальон, дислоцировавшийся сначала во Франции, а затем в Померании. Батальон занимался охраной пленных французов и бельгийцев. Со слов Рейнгарда, в охранный батальон он попал потому, что находился в том возрасте, который после французского похода уже не призывался в действующую армию. В мае 1941 г. из этого батальона он был переведён в батальон особого назначения «Альтенбург», который по сути являлся школой, где проходили подготовку чиновники германской полевой полиции.

«Прокурор. – Сколько всего было уничтожено советских людей при помощи "газового автомобиля"?

Рецлав. – Со слов сотрудника СД Каминского мне известно, что в марте месяце было уничтожено всего 5 000 человек. Если учесть эту цифру и то, что "газовый автомобиль" совершал ежедневно свои смертные рейсы, то можно считать, что общее количество умерщвлённых в городе Харькове примерно 30 000 человек.

Прокурор. – Сколько советских людей уничтожено при помощи "газового автомобиля" и при вашем непосредственном участии?

Рецлав. – Я лично два раза принимал участие в погрузке людей в "газовый автомобиль", в марте и июле 1942 г. Каждый раз я погружал до 20 человек.

Прокурор. – Как хоронились умерщвлённые в "газовом автомобиле" люди?

Рецлав. – Трупы умерщвлённых хоронились во рве, южнее Харькова, или сжигались.

Прокурор. – Почему сжигались?

Рецлав. – В конце марта 1942 г. я получил приказ сопровождать "газовый автомобиль" и поехал в район бараков Харьковского тракторного завода. Когда мы туда прибыли, Ханебиттер приказал все автомашины с сотрудниками СД отвезти в сторону. "Газовый автомобиль" остановился возле окрашенного в серый цвет барака. Сотрудники СД выпрыгнули из автомашины, на которой они приехали, и стали выгружать трупы умерщвлённых людей из "газового автомобиля" в этот барак. Когда я сам зашёл в барак, то увидел, что боковые помещения справа и слева от коридора барака уже были завалены трупами, очевидно, привезёнными ранее.

Прокурор. – Сколько трупов, примерно, было в бараке вместе с привезёнными?

Рецлав. – Количество их составляло, примерно, 300–350 трупов.

Прокурор. – Продолжайте показания.

Рецлав. – Когда привезённые нами трупы умерщвлённых людей были сложены в коридоре барака, то солдаты СД вошли в барак и облили бензином трупы. Также были облиты бензином наружные стены барака, затем солдаты СД бросили зажжённый факел внутрь барачного помещения и подожгли его. Я видел ещё 6 подобных бараков, сожжённых таким же способом.

Далее подсудимый Рецлав показывает, что он видел эти сожжённые бараки и знает, что и в них были также сожжены трупы людей, умерщвлённых в "газовом автомобиле".

Прокурор. – С какой целью умерщвлённые "газовой машине" сжигались в бараках?

Рецлав. – Это было вызвано тем, что назначение "газовой машины" должно было держаться в строгой тайне, поэтому и следы её работы – трупы – должны были быть сожжены.

Прокурор. – У меня вопросов к подсудимому больше не имеется» [Цит. по: 31, с. 43–44].

Факты сокрытия следов применения «газвагенов» посредством сожжения трупов были включены в Обвинительное заключение по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков в г. Харькове и Харьковской области.

Исследовав обстоятельства сожжения трупов в бараках Харьковского тракторного завода и останки тел и костей, извлечённых при раскопке на месте сожжения бараков, судебно-медицинская экспертиза в своём заключении от 15 сентября 1943 г. констатировала: «При осмотре территории нескольких сгоревших бараков ХТЗ обнаружено значительное число обгоревших человеческих костей и целых черепов без механических повреждений. При разрытии одной из нескольких щелей (укрытий) около одного сгоревшего барака среди золы, земли и мусора также были найдены обгоревшие человеческие кости (ключицы, рёбра, позвонки) и целые черепа без механических повреждений. Кроме того, также были найдены обгоревшие куски одежды, ложки, котелки, металлический замок от дамской сумочки и т. п.». Боясь ответственности за совершаемые чудовищные преступления и истребление советских людей при помощи специально оборудованных автомашин, немецкие фашисты за последнее время стали принимать меры к тому, чтобы скрыть применение ими этого орудия смерти» [31, с. 13].

Причины «Акции 1005» в материалах советского обвинения на Международном военном трибунале в Нюрнберге

В ходе МВТ только советская сторона включила в материалы обвинения документальные материалы о сокрытии нацистами следов своих преступлений.

В выступлении советского обвинителя Л.Н. Смирнова19 февраля 1946 г., как отмечалось выше, говорилось о сокрытии следов преступлений зондеркомандами 1005. Причины проведения этих работ назывались следующие: «В период своих временных военных успехов немецко-фашистские преступники не очень-то утруждали себя сокрытием следов своих преступлений. Они даже не считали нужным маскировать могильники, в которые они сбрасывали тела убитых после расстрелов. Но после поражения гитлеровской военной машины под Сталинградом ситуация изменилась. Опасаясь возмездия, преступники стали принимать срочные меры по сокрытию следов своих преступлений. Там, где это было возможно, они сжигали трупы. Там, где это было невозможно, захоронения тщательно маскировались дёрном или зелеными насаждениями. Земля, покрывавшая могилы расстрелянных, разравнивалась специальными машинами и гусеничными тракторами» [46, p. 590].

Следует отметить, что советская сторона обращает внимание на разные способы срочного сокрытия следов преступлений: «Там, где это было возможно, они сжигали трупы. Там, где это было невозможно, захоронения тщательно маскировались дёрном или зелёными насаждениями».

Причины начала «Акции 1005» в Аушвице: решение «русской проблемы», Катынь и экология (Рапорт Броада)

Охранник, а позднее сотрудник гестапо концлагеря Аушвиц унтершарфюрер СС Пьер Броад в так наз. «Рапорте Броада» [21, c. 155–160], который он написал во время нахождения в британском плену, причины начала «Акции 1005» в лагере связывал с необходимостью сокрытия следов массового уничтожения в лагере русских военнопленных, Катынскими событиями, а также решением экологических проблем.

Бывший сотрудник политического отдела Аушвица Броад проблему утилизации трупов называет решением «русской проблемы» [21, c. 155]. В чём же заключалась эта «русская проблема»? Вот что пишет Броад: «Зимой 1941–1942 гг. в Освенцим прибыл транспорт с советскими военнопленными, в нём было около 12 000 человек. Из сухих официальных цифр видно, что уже через полгода от этого числа осталось в живых только 150» [21, с. 155]. «Кроме тех 12 000 военнопленных в лагерь почти каждый день привозили русских и украинцев, которые по мнению какого-то коменданта лагеря для военнопленных были слишком активны политически или имели строптивый характер. Привозили также из военных частей, состоявших из русских, но воевавших на немецкой стороне. Они попадали в лагерь как "политически не надежные" или их подозревали в том, что раньше они были советскими комиссарами. Обычно их расстреливали в 11 блоке, прежде, чем они успевали понять, куда попали» [21, с. 156].

Первый массовый транспорт с советскими военнопленными прибыл в Аушвиц 7 октября 1941 г. Лагерь в Бжезинке строился зимой 1941–1942 гг. советскими военнопленными, которые массово умирали в результате ужасного голода и невероятно тяжёлой работы. Из воспоминаний Броада: «Русские, привезённые в Освенцим зимой 1941–1942 гг., попали в Бжезинку, где шло в то время строительство. Там разыгралась невероятная трагедия. Эти люди сходили с ума от голода. Они дико бросались на каждую лягушку, на каждую свёклу. Каждый вечер возили на телегах трупы в освенцимский крематорий. Полуживые, не в состоянии больше переносить голод, узники сами пытались влезть на эти телеги, а их добивали, как скот. На телеге, на горе трупов, лежал какой-то русский. Жизнь едва теплилась в нём, голова бессильно свесилась через боковую перекладину. Один из эсэсовцев схватил палку и изо всех сил ударил его по голове. Русского отбросило, но через несколько секунд тело снова сползло; голова свисала теперь через переднюю перекладину. Другой удар снова отбросил голову. Это „развлечение" нравилось эсэсовцу, и, несмотря на то, что несчастный был уже мёртв, солдат продолжал бить до тех пор, пока голова не превратилась в бесформенную кровавую массу. Другой эсэсовец находил приятное развлечение в том, что вставал на тела полуживых людей и бил прикладом автомата по затылку или по горлу.

Наконец начальство лагеря решило покончить с этой нищетой. Тысячи военнопленных были расстреляны в лесу недалеко от Бжезинки; их тела закопали в огромных глубоких братских могилах. Длина могил 50–60 метров, глубина 4 метра и приблизительно такая же ширина. Лагерное начальство было вполне довольно разрешением русской проблемы» [21, с. 157].

Сразу же после рассказа о решении «русской проблемы» Броад делает заявление: «А потом пришло время, когда все немецкие газеты начали кричать о Катыни. Это навело лагерное начальство на неприятные размышления о могилах русских военнопленных» [21, с. 157].

Напомним, что «кричать» о катынском расстреле немецкие газеты начали с 13 апреля 1943 г., после посещения захоронений в Козьих горах делегацией польских писателей и журналистов из коллаборационистских газет [14]. Вот что говорится об этой катынской провокации в «Рапорте» Броада: «В самом лагере [Аушвице] эсэсовцы относили к хорошему анекдоту тот факт, что немецкая печать возмущалась катыньским делом и восхваляла немецкую этику, моральность и гуманную систему ведения войны. Над этим искренне смеялись» [21, с. 169]

Вторую причину уничтожения ранее захороненных трупов в Аушвице, по мнению офицера СС, можно определить как экологическую. Продолжим цитировать Броада: «И в это же самое время рыбные хозяйства недалеко от Бжезинки, например, в Харменжах, стали жаловаться на то, что в больших прудах погибает рыба. Специалисты определили, что причиной этого было заражение грунтовых вод трупным ядом. Но это было ещё не всё. Когда летнее солнце стало сильнее пригревать землю Бжезинки, трупы, которые не раскладывались, а гнили, начали шевелиться, и на потрескавшейся поверхности земли булькала чёрно-красная жидкость, распространявшая неописуемый запах.

Нужно было как можно скорее что-то с этим сделать. В свете событий Катыни нельзя было себе позволить такие массовые могилы, где трупы не только не гнили, а даже показывались на поверхности» [21, с. 157]. В данном случае мы привели полную цитату, без сокращений.

Причины «Акции 1005» на суде в Штутгарте (1969) над руководителями зондеркоманд 1005

В ходе судебного заседания в Штутгарте (1969) над руководителями зондеркоманд 1005 [44] о причинах и начале «Акции 1005» говорилось следующее: «Точное время, когда национал-социалистическое руководство обратилось к этому вопросу в форме "секретного дела Рейха 1005", неясно, и оно также может остаться без ответа. По-видимому, штандартенфюрер СС Пауль Блобель уже был обеспокоен этим в середине 1942 г. В течение этого года он проводил эксперименты в лагере Кульмхоф по уничтожению трупов с оставлением минимального количества следов. Это привело к использованию специальных кремационных печей в лагерях массового уничтожения. В конечном итоге Блобель также разработал метод кремации трупов на больших дровяных кострах с использованием мазута. Что побудило авторов «окончательного решения» начать кремацию тел своих жертв уже в 1942 г., остается неясным. Предположительно, в дополнение к психологическим соображениям тех, кто проводил операции, и общей потребности в секретности, организационные и технические соображения, касающиеся проблемы обращения с массами трупов, особенно в крупных лагерях, были в то время первостепенными. Фундаментальное и систематическое стирание улик, чтобы не дать противнику полностью раскрыть совершённые злодеяния, по-видимому, ещё не считалось необходимым, учитывая военную обстановку того времени, и поэтому не проводилось» [44, s. 701].

Причины «Акции 1005» в современной историографии

В исторических исследованиях нет единого подхода в определении причин начала акций сокрытия. Очевидно, формулировка причин начала «Акции 1005» во многом определяется тем содержанием, которое авторы вкладывают в это понятие.

Так, электронная энциклопедия «Холокост» (ЯдВашем), определяя «Акцию 1005» как крупномасштабную засекреченную операцию «по уничтожению свидетельств массового истребления нацистами европейских евреев», называет только одну причину её начала и связывает её с информацией о массовых убийствах евреев, которая стала известна западным странам: «К лету 1942 г. страны Запада начали получать сообщения о массовых убийствах, происходящих в Европе. Это подтолкнуло нацистов к поискам путей сокрытия свидетельств их преступлений» [48].

С. В. Аристов выделяет несколько причин, объясняющих начало «Акции 1005». Исследователь отмечает, что, начиная с 1942 г. информация о массовых убийствах на оккупированной территории СССР начала становиться достоянием мировой общественности. Советское правительство было первым, кто заявил о масштабах нацистских преступлений, в том числе в нотах Молотова от 6 января и 27 апреля 1942 г. После этого к концу 1942 г. свидетельства нацистских преступлений в концентрационных лагерях начали появляться в американской и английской прессе [5, с. 328–329]. Также С. В. Аристов отмечает, что «учитывая тот факт, что летом этого года нацисты перешли к новой, масштабной фазе реализации Холокоста в Аушвице, Белжеце, Собиборе и Треблинке, перед руководством Третьего рейха возникла проблема скорейшей ликвидации следов своих преступлений и сокрытия улик. В результате нацистами была разработана секретная программа, получившая название "акция 1005". В ходе этой операции предполагалось уничтожить останки людей, расстрелянных айнзатцгруппами в 1941–1942 гг., а также в ходе "операции Рейнхардт". Тела убитых должны были быть эксгумированы и сожжены» [5, с. 329].

В исследованиях С. В. Аристова обращается внимание на то, что «К реализации секретной программы на оккупированной территории СССР нацисты решили приступить под влиянием внешних обстоятельств. В освобожденных Красной армией регионах были обнаружены неопровержимые доказательства нацистских преступлений, которые руководство Советского Союза поспешило придать международной огласке. Весной 1943 г. Пауль Блобель вновь посетил оккупированную территорию Советского Союза. В этот раз он приехал во Львов, где обсудил детали секретной операции с командующим СС и полиции Галиции Фрицем Катцманом. В результате Яновский концентрационный лагерь стал первым местом на территории СССР, где начала осуществляться "акция 1005"» [5, с. 329–330].

Немецкий исследователь А. Ангрик пролог своей монографии назвал: «Провал операции "Барбаросса" и путь к "Акции 1005"» [39, s. 26], связывая начало проведения работ по сокрытию следов с изменением военно-стратегического положения на Восточном фронте. Как отмечает Ангрик, на первом этапе войны против Советского Союза основной акцент в нацистской пропаганде делался на «разоблачения кровавых злодеяний жидо-большевиков». Так, например, РСХА приказало своим оперативным подразделениям захватить окровавленную одежду жертв расстрелов НКВД (или, в качестве замены, одежду жертв их собственных преступлений) для использования в пропагандистских целях с целью достижения максимально сенсационного эффекта против Советского Союза [39а, p. I/5. II–III]. Самым известным примером подобной антисоветской нацистской пропаганды первых дней Великой Отечественной является так наз. «львовская резня НКВД», когда в кровавых убийствах, устроенных ОУНовцами в первые дни оккупации Львова, были обвинены советские спецслужбы. Польской кампании вермахта 1939 г. предшествовала нацистская инсценировка, известная как провокация в Гляйвице, и «операция консервы», осуществлённые в ходе «операции Гиммлер». В первые дни сентября 1939 г. нацистские политики и военные, а также СМИ активно внедряли в публичное пространство мысль о том, что Польша первая напала на Германию, вынудив последнюю выступить со «справедливой освободительной миссией» (центральными в данной акции стали события срежиссированного «Бромбергского кровавого воскресенья») [15].

После провала запланированного блицкрига, что стало ясно уже в конце 1941 г., руководство третьего рейха столкнулось с проблемой публичного разоблачения геноцидальной сущности нацистского режима. Это ставило под угрозу отношений Германии с нейтральными странами и влекло за собой возможность репрессий для организаторов и исполнителей политики геноцида. Такое разоблачение также могло оказать разрушительное воздействие на моральный дух собственных войск и тыла и, наконец, что не менее важно (в случае неблагоприятного исхода войны), затруднило бы мирные переговоры. Мирные переговоры, которые, как ясно показали уроки Первой мировой войны, предполагали не только изменение границ, но и настойчивое требование наказания военных преступников. Наконец, не следует забывать, что раскрытие масштабов уничтожения советского населения серьёзно затруднило бы дальнейшие действия политики уничтожения в западной, южной и юго-восточной Европы, где сотрудничество с местными коллаборационистами было намного более тесным, чем в СССР. Решение о проведении «Акции 1005», очевидно, определялось рядом факторов и могло быть принято в результате их сочетания.

В завершение необходимо отметить, что проводившаяся на оккупированной территории Советского Союза нацистская «Акция 1005» по сути была направлена на сокрытие следов геноцида советского народа (народов СССР). Дальнейшие исследования в данном направлении являются крайне актуальными, история «Акции 1005» требует дальнейшего изучения, систематизации имеющихся источников, а также введения в научный оборот новых данных и материалов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Ст. 357 Уголовного кодекса Российской Федерации определяет геноцид как действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы.

2. Агентство теленовостей Белтелерадиокомпании и Комитет госбезопасности Беларуси подготовили совместный проект – документальный цикл о геноциде белорусского народа «Без срока давности». Документальный цикл состоит из 11 фильмов (фильм «Каратели Дирлевангера» в 3 частях).

3. Речь в данном случае идёт, скорее всего, о «полиции охраны порядка» (Ordnungpolizei).

4. Сноска автора статьи на: ZIP/ISOSICLE 7639, Berlin to Crimea Area, 12 October 1943. and ZIP/ISOSICLE 7654 (combined with 7684), 13 October 1943, PRO HW 19/238.

5. Протокол № 47 заседания Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР. 23 декабря 1944 г. Международный военный трибунал. Документы обвинения по делу № 1. Главный обвинитель от СССР. СССР № 6. International Military Tribunal Nuremberg Archives. H–1473. International Courte of Justice. – USSR. Exhibit 6. Filed Feb. 15, 1946. 1 cover, 30 pages.

6. Statement of Gerhard Adametz taken at Dachau, 17 October 1945: exhumation of corpses from mass graves and disposal by burning (Заявление Герхарда Адамеца, сделанное в Дахау 17 октября 1945 года: эксгумация трупов из братских могил и уничтожение путем сжигания) / Стенограммы МНТ. VII-593; X-571.

7. Zugführer (цугфюрер) – военизированное звание в нацистской Германии, которое чаще всего ассоциировалось с фольксштурмом. Переводится как «командир взвода». Армейский взвод обычно возглавляет лейтенант, поэтому это звание было похоже на этот уровень. Цугфюрер было также обычным позиционным званием, используемым как в Heer (армии), так и в Waffen-SS .

8. Статья Н. С. Лебедевой «Катынский вопрос на Нюрнбергском процессе» была опубликована в «Przegląd Wschodni»., 2014. T. XIII. № 2 (50). S. 565–589; более ранний вариант – в журнале «Посев». 2012. № 2. С. 26–35.

9. ВФХА – Главное административно-хозяйственное управление СС (SS-Wirtschafts-Verwaltungs-Hauptamt (WVHA)

10. Центральное Управление земельных управлений юстиции по расследованию национал-социалистических преступлений (Zentrale Stelle der Landesjustizverwaltungen zur Aufklärung nationalsozialistischer Verbrechen (сокращ. Zentrale Stelle или Z Kommission) – является главным ведомством Германии, которое ответственно за расследование военных преступлений периода нацистской Германии. Комиссия располагает крупнейшей коллекцией досье, документов и материалов, касающихся преступной деятельности нацистской Германии. В Людвигсбурге расположено Центральное управление.

До образования Западной Германии в 1949 г. военные преступления нацистов расследовались властями союзников, управлявших Германией, в частности, на Нюрнбергском процессе. После 1949 г. функции расследования были переданы полицейским органам Германии. Однако после процесса над Ульмской айнзацкомандой в 1958 г. (над офицерами гестапо и СС, ответственными за преступления на германо-литовском фронте в начале вторжения Германии в СССР в 1941 г.), немецкие власти решили, что большое количество нацистских преступлений, совершенных за пределами Германии, осталось нерасследованными. С этой целью в декабре 1958 г. министерства юстиции германских земель сформировали Центральное управление государственных судебных управлений по расследованию преступлений национал-социалистов. Изначально это управление было ограничено расследованием преступлений, совершенных за пределами Германии, и только тех, которые были совершены против гражданского населения (в отличие от тех, которые произошли во время военных действий). Последующие изменения в законодательстве и сроках давности наделили Центральное управление полномочиями расследовать все военные преступления без ограничений по времени или объему. Центральное управление расследует практически все категории преступлений – преступления, совершённые СС, немецкими военными и полицейскими подразделениями, гестапо, а также концентрационными лагерями для евреев и других целевых сообществ (Аушвиц, Майданек, Кульмхольф, Белжец, Треблинка, Собибор), осуществление «эвтаназии», систематические преступления против военнопленных (Kommissarerlaß – «разрешение надзирателей»), а также роль высших государственных и политических учреждений и их сотрудников в планировании и исполнении преступлений.

11. Людвигсбург (Ludwigsburg) – город в Германии, районный центр в земле Баден-Вюртемберг. В Людвигсбурге расположено Центральное Управление земельных управлений юстиции по расследованию национал-социалистических преступлений.

12. Каринтия (словенский: Корошка; нем. Kärnten), также Словенская Каринтия или Словенская Каринтия (Slovenska Koroška) – традиционный регион на севере Словении. Термин относится к небольшой юго-восточной части бывшего герцогства Каринтия, которая после поражения Австрии в Первой мировой войне в соответствии с Сен-Жерменским договором была передана Государству словенцев, хорватов и сербов (поздне переменовано в Югославию).

ЛИТЕРАТУРА

1. Антокольский П.[Г.], Каверин В. [А.] Восстание в Собибуре // Знамя. № 4. 1945. С. 69–79.

2. Аристов С. В. Концентрационный лагерь Клоога: центральный филиал в системе Вайвары // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. № 4. 2016. С. 43–45. С. 45.

3. Аристов С. В. Нацистский концентрационный лагерь Колдычево: структура управления и функции // Современная научная мысль. 2018. C. 107–111.

4. Аристов С.В. Нацистские концентрационные лагеря на оккупированной советской территории и «акция 1005» // Вопросы истории. 2018. № 5. С. 57–69.

5. Аристов С. В. TERRA INCOGNITA: система нацистских концентрационных лагерейна оккупированной территории Советского Союза (1941–1944) / Станислав Аристов. – Москва : Яуза-каталог : Издательский дом «Российское военно-историческое общество», 2022. ISBN 978-5-00155-496-7

6. Геноцид народов России. Преступления против советского мирного населения и военнопленных в годы Великой Отечественной войны: Монография / В. Г. Кикнадзе, О.В. Романько, А.С. Саенко [и др.]; под науч. ред. В.Г. Кикнадзе. М.: Прометей, 2024. EDN: DPTLDX ISBN 978-5-00172-657-9

7. «Дело айнзацгрупп»: сб. материалов / пер., сост. С.А. Мирошниченко. — 2-е изд., доп. — Текст : электронный. — М. : Милитера, 2025. — 608 с. — (Нюрнберг : материалы). — URL: http://militera.lib.ru/docs/all/s/b71465/ (дата обращения: 09.05.2025); URL: http://militera.org/docs/all/s/b71465/ (дата обращения: 09.05.2025). — Режим доступа: сайт «Милитера (Военная литература)».

8. Илиевский Н. В. Геноцид советского народа: преступление без срока давности // Идеология будущего. Российское военно-историческое общество. 2025. № 18. С. 59–68.

9. Катыни от Буга до Вислы. Из показаний обервахмистра охранной полиции Г. Ф. Адамеца // Военно-исторический журнал. 1991 г. № 8. С. 73–79.

10. Кикнадзе В.Г. Российская политика защиты исторической правды и противодействия пропаганде фашизма, экстремизма и сепаратизма : монография / В. Г. Кикнадзе. – Москва : Прометей, 2021. – 800 с. – ISBN 978-5-00172-177-2.

11. Кикнадзе В.Г. Как защитить свою историю? Государственная политика современной России в сфере сохранения исторической памяти и обеспечения медиабезопасности: направления, противоречия, результаты и перспективы. / Владимир Кикнадзе. – М.: Вече, 2022. – 304 с.: илл. – (Библиотека Российского военно-исторического общества). ISBN 978-5-4484-3048-0

12. Коммюнике Польско-Советской чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний немцев, совершенных в лагере уничтожения на Майданеке в городе Люблин. Москва : ОГИЗ : Госполитиздат, 1944.

13. Концентрационный лагерь Майданек. Исследования. Документы. Воспоминания / [Рос. воен.-ист. о-во, Науч.-просветит. центр «Холокост»]. – М.: Пятый Рим (ООО «Бестселлер»), 2020. – 496 с.; ISBN 978-5-6043327-7-1.

14. Корнилова О.В. Возникновение и становление «Катыни» как места памяти: пропагандистская операция Третьего рейха в 1943 году // Наука. Общество. Оборона. 2021. Т. 9, № 3(28). С. 23–23. https://doi.org/10.24412/2311-1763-2021-3-23-23.

15. Корнилова О.В. Операция «консервы», инцидент в Гляйвице и Бромбергское кровавое воскресенье: из истории нацистской стратегии «отрицание и обман» при развязывании Второй мировой войны в Европе (август – сентябрь 1939 г.) // Наука. Общество. Оборона. 2024. Т. 12. № 2(39). С. 11–11. DOI: 10.24412/2311-1763-2024-2-11-11

16. Кулинок С. В.  «"Операция 1005": уничтожение нацистами следов преступлений на территории Белоруссии в 1943–1944 гг.» // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. № 3 (26). 2021. С. 125–188. DOI:10.24412/2409-1413-2021-3-124-188

17. Лагерь смерти Тростенец. Документы и материалы / Сост. В. И. Адамушко, Г. Д. Кнатько, Н. Е. Калесник, В. Д. Селеменев, Н. А. Яцкевич. Под ред. Г. Д. Кнатько. – Мн.: НАРБ, 2003. – 292 с. ISBN 985-6372-30-5

18. Мельников Д., Черная Л. Империя смерти : аппарат насилия в нацистской Германии, 1933–1945 / Д. Е  Мельников, Л. Б. Черная. – Москва : Политиздат, 1989. – 414 с. : ил. - ISBN 5-250-00990-5 : Б. ц.

19. Немецко‑фашистский оккупационный режим. (1941–1945 гг.) / под общ. ред. Е. А. Болтина; Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Отдел истории Великой Отечественной войны. – Москва: Политиздат, 1965.

20. Немцы в Катыни: Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года / Рабочий ун-т им. И.Б. Хлебникова; Сост. Р.И. Косолапов, В.Е. Першин, С.Ю. Рыченков, В.А. Сахаров. М.: ИТРК, 2010. – 280 с.

21. Освенцим в глазах СС. Гесс, Броад, Кремер. – Освенцим: Государственный музей в Освенциме, 1975. ≡ Oświęcim w oczach SS. Rudolf Höss, Pery Broad, Kremer J. P. – Oświęcim: Państwowe Muzeum Auschwitz-Birkenau, 1975.

22. Плотников А.Ю. Катынская фальсификация, как инструмент информационной войны // Наука. Общество. Оборона. 2020. № 4. С. 41–41. DOI: 10.24411/2311-1763-2020-10265. EDN: DKYTUJ

23. Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941–1944. – Мн.: Беларусь, 1965. – 464 с. с илл.

24. Приговор / «Дело айнзацгрупп»: сб. материалов / пер., сост. С.А. Мирошниченко. – 2-е изд., доп. – Текст : электронный. – М. : Милитера, 2025. С. 485–486.

25. Протокол № 47 заседания Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР. 23 декабря 1944 г. Л. 1–30.

26. Собибор: взгляд по обе стороны колючей проволоки. Сб. материалов. – Москва : Яуза-каталог, 2018. – 416 с. – (Военно-исторические книги издательства «Яуза»). ISBN 978-5-6040916-5-4

27. Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР. Директивы и приказы гитлеровского правительства и германского военного командования об истреблении советских военнопленных и мирных граждан. ОГИЗ. Госполитиздат. 1944. 8 с.

28. Стенограмма Нюрнберга : сб. документов : Том 3 / пер., сост. С.А. Мирошниченко. – 2-е изд., доп. – Текст : электронный. – М. : Милитера, 2025. – 562 с. – (Нюрнберг : материалы). – URL: http://militera.lib.ru/docs/all/s/b55290/ (дата обращения: 09.05.2025); URL: http://militera.org/docs/all/s/b55290/ (дата обращения: 09.05.2025). – Режим доступа: сайт «Милитера (Военная литература)».

29. Стенограмма Нюрнберга : сб. документов : Том 6 / пер., сост. С.А. Мирошниченко. – 2-е изд., доп. – Текст : электронный. – М. : Милитера, 2025. – 580 с. – (Нюрнберг : материалы). – URL: http://militera.lib.ru/docs/all/s/b55290/ (дата обращения: 09.05.2025); URL: http://militera.org/docs/all/s/b55290/ (дата обращения: 09.05.2025). – Режим доступа: сайт «Милитера (Военная литература)».

30. Судебный процесс по делу о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на территориях Латвийской, Литовской, Эстонской ССР. Рига: ВАПП, 1946.

31. Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории гор. Харькова и Харьковской области в период их временной оккупации. – [Б. м.]: Госполитиздат, 1943. – 94 с.

32. Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР (15–29 января 1946 г.). – Минск: Государственное издательство БССР, 1947. – 472 с.

33. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола» по теме: «Катынская трагедия: правовые и политические аспекты», проведенного 19 апреля 2010 г. в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. Отв. за вып. В.И. Илюхин. М., 2010.

34. Трагедия войны: гуманитарное измерение вооруженных конфликтов ХХ века. М.: Издательский дом «Российское военно-историческое общество», Яуза-каталог, 2021. 656 с. : ил. – (Военно-исторические книги издательства «Яуза») ISBN 978-5-00155-309-0

35. Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы. Москва : Издательский дом «Российское военно-историческое общество», Яуза-каталог, 2021. 688 с. ISBN 978-5-00155-343-4

36. Ховратович  И. П. Разоблачение попыток немецко‑фашистских оккупантов скрыть следы своих преступлений // Немецко‑фашистский оккупационный режим. (1941–1945 гг.) / под общ. ред. Е. А. Болтина; – Москва: Политиздат, 1965. – С. 319–329.

37. Холокост в Беларуси. Трагедия и память: Док. и материалы / Департамент по архивам и делопроизводству М-ва юстиции Респ. Беларусь, Нац. архив Респ. Беларусь, Белорус. гос. архив кинофотофонодокументов, Гос. архив Витебской обл., Гос. архив Минской обл., Фонд «Ист. память»; Отв. ред. А. К. Демянюк. – Минск: Колорград, 2022 – 1 039 с., ил.; ISBN 978-985-896-304-0.

38. Affidavit of Dieter Wisliceny. Document UK-81. Nazi Conspiracy and Aggression. Vol. VIII. USGPO, Washington, 1946. P. 606–619.

39. Angrick A. «Aktion 1005» – Spurenbeseitigung von NS-Massenverbrechen 1942–1945. Eine ». 2018. Wallstein. 1 381 s. ISBN 978-3835342958

39а. Angrick A. A secret forever? Reflection and consideration on Aktion and Sonderkommando 1005 // Revue d`Histoire de la Shoah. 2021/1. № 213. P. 105–119. DOI 10.3917/rhsho.213.0105

40. Arad Y., Gutman Y., Margaliot A. (Eds.). Documents on the Holocaust, Selected Sources on the Destruction of the Jews of Germany and Austria, Poland and the Soviet Union, Jerusalem: Yad Vashem. 1981.

41. Hanyok R.J. Eavesdropping on Hell: Historical Guide to Western Communications Intelligence and the Holocaust, 1939–1945. Maryland: Center for Cryptologic History, NSA. 2005.

42. Kobiałka D. Necroviolence in the archaeological evidence. Mass crimes in the Szpęgawski Forest, Poland and the materiality of Aktion 1005. // World Archaelogy. Vol. 56, 2024. P. 112–128.

43. Kohl P. Das Vernichtungslager Trostenez. Das Vernichtungslager Trostenez : Augenzeugenberichte und Dokumente.  Dortmund : IBB, Internationales Bildungs- und Begegnungswerk, 2003. 112 s. ISBN 3935950071

44. Lfd.Nr.701a LG Stuttgart. 13.03.1969 Ks 22/67.JuNSV Bd. XXXI.

45. Lfd.Nr.1030a Stadtgericht Berlin. 27.05.1975 DJuNSV Bd. I.

46. Trial of the Major War Criminals before the International Military Tribunal. Nuremberg 14 November 1945 –1 October 1946. Published at Nuremberg, Germany 1947. Vol. VII. Official Text in the English Language. Proceedings 5 February 1946 – 19 February 1946.

47. Spector S. Aktion 1005 / The Encyclopedia of the Holocaust (1990). / 1 [А–D], р. 11–14.

48. Акция 1005 / Лексикон/Холокост URL: https://www.yadvashem.org/ru/holocaust/lexicon/aktion-1005.html (дата обращения: 28.09.2025)

49. Лебедева Н. С. Катынский вопрос на Нюрнбергском процессе // Катынские материалы. 2020.28 фев. URL:https://katynfiles.com/content/lebedeva-katyn-at-nuremberg.html#_ftnref1 (дата обращения: 21.09.2025).

50. Romanov S. Sonderkommando1005 in PRO decodes // Holocaustcontroversies / 2006.май.10. URL: https://holocaustcontroversies.blogspot.com/2006/05/sonderkommando-1005-in-pro-decodes.html (дата обращения: 16.10.2025).

51. Justiz und NS-Verbrechen  / URL: https://junsv.nl/home (обращения: 16.10.2024).