Советский разведчик, генерал-майор Наум Исаакович Эйтингон

Будущий «Рыцарь разведки», как его называли сослуживцы, появился на свет в городе Шклове Могилёвской губернии 6 декабря 1899 года в семье небогатого конторщика местной бумажной фабрики. Отец ушёл из жизни, когда ему было тринадцать лет, вскоре ушёл из жизни и дедушка, и старшим мужчиной в семье остался Наум. Трудовую деятельность он начал переписчиком бумаг. Копеечная бесперспективная работа угнетала юношу, и спустя некоторое время он поступает в Могилёвское коммерческое училище.

Жизнь Наума Исааковича круто изменили революционные события 1917 года. Бросив учёбу, он стал работать в отделе статистики. В разгар революции Эйтингон вступил было в партию эсеров, но вскоре разочаровался в ней. Дальше была Октябрьская революция и оккупация Могилёва кайзеровской армией. Наум Исаакович работал на бетонном заводе. Когда Красная Армия восстановила Советскую власть, Эйтингон стал работать в горсовете. Курируя вопросы продразвёрстки, он много ездил по губернии, подавлял выступления недовольных изъятием хлеба крестьян. В дальнейшем он перешёл на работу в Могилёвский губпродукт, где занимался вопросами кооперации. Казалось, судьбой уготовано ему работать в снабженческих органах, и остался бы он в истории одним из многих чиновников того или иного звена, если бы не та бурная эпоха, порой стремительно менявшая судьбы людей.

В 1919 году Эйтингон находился в Гомеле. Именно там он вступает в партию большевиков, а заодно в партийный отряд, в составе которого подавляет антисоветский Стрекопытовский мятеж в городе, а затем участвует в разгроме подошедших к городу белогвардейских частей. А весной 1920 года по партийному направлению он приходит на службу в органы государственной безопасности, которым отдаст более тридцати лет своей жизни.

Служба Эйтингона началась с борьбы против польского шпионажа, диверсий белоэмигрантских организаций и бандитизма. При его участии был разгромлен так называемый Западный областной комитет Народного союза защиты Родины и свободы Бориса Савинкова, причём при разгроме очередной группировки савинковцев Наум Исаакович был тяжело ранен в ногу.

В начале весны 1922 года Эйтингон уехал далеко от родных мест, в Башкирскую АССР, где боролся с выступлениями националистов. А в 1923 году перспективного оперативника забрали в Москву, в Восточный отдел Секретно-оперативного управления ГПУ. Это подразделение координировало деятельность госбезопасности в самых неспокойных точках молодого Советского государства – на Кавказе, в Крыму, Поволжье, Туркестане. Молодой человек тогда же получил возможность восполнить пробелы в своём образовании – он окончил Восточный факультет Военной академии РККА (будущей имени М. В. Фрунзе). Во время учёбы Эйтингон проявил недюжинные способности к иностранным языкам, и спустя два года учёбы было принято решение направить его в Иностранный отдел ОГПУ – так тогда называлась советская внешняя разведка.

Заграничная служба Наума Исааковича начиналась в раздираемом гражданской войной Китае, где он занимал должность заместителя главы советской резидентуры в Шанхае, работая под легендой вице-консула Леонида Александровича Наумова. Позднее он служил в Пекине и Харбине. Не раз приходилось ему отбиваться от китайских антикоммунистических формирований, спасать секретные документы. Особенно сложно приходилось в Харбине, где обосновалось около ста тысяч белых эмигрантов, активно работали их организации, поддерживаемые к тому же японскими спецслужбами. Именно Эйтингону удалось первому добыть сведения о секретных переговорах японцев и мукденских милитаристов о создании под протекторатом Японии независимой от Китая Маньчжурской республики. Но когда ситуация совсем обострилась, советские резидентуры в Китае временно прекратили работу, и Наум Исаакович был отозван в Центр.

Следующим назначением Эйтингона стала Турция. В ту пору, когда президентом этой страны был Мустафа Кемаль Ататюрк, советско-турецкие отношения были тёплыми, и спецслужбы обоих стран даже сотрудничали друг с другом. Но проблем добавила разгоревшаяся за тысячи километров отсюда борьба за власть в Москве. Как раз в 1929 году из СССР выслали Льва Троцкого, и шеф нелегальной резидентуры в Стамбуле Яков Блюмкин принял его сторону, передавая ему немалые финансовые средства и секретные сведения. «Легальный» резидент Эйтингон и его люди быстро об этом узнали, и изменник был отозван в Москву, осуждён и расстрелян. Но результатом этого оказалось не только справедливое возмездие, но и необходимость управлять деятельностью нелегальной резидентурой, что совмещать с основной своей задачей Эйтингону было очень трудно. Присланный на замену Блюмкину Георгий Атабеков вскоре сбежал на Запад, где тут же выпустил книгу о тайнах советской разведки. Досталось и Эйтингону, про которого беглец прямо писал о его принадлежности к кремлёвской разведке. В итоге в 1930 году Науму Исааковичу вновь пришлось вернуться в СССР.

В течение года Эйтингон был заместителем главы Особой группы, занимавшейся внедрением агентов на военные стратегические объекты и совершение диверсий. Особое беспокойство тогда вызывала японская экспансия в Китае, и Эйтингон со своим начальником Яковом Серебрянским даже ездили в США, вербуя японских и китайских эмигрантов. Среди завербованных тогда людей был японский художник Ётоку Мияги, будущий ближайший сотрудник Рихарда Зорге. Но отношения между Эйтингоном и Серебрянским были сложные, и в 1931 году Наум Исаакович запросил обратно в Иностранный отдел. Уже осенью того же года он вылетел в очередную заграничную командировку. Два года Эйтингон проработал во Франции и Бельгии. По возвращении в СССР в апреле 1933 года он возглавляет первое отделение Иностранного отдела ОГПУ – нелегальную разведку.

Впрочем, на должности начальника он прослужил недолго, и уже к концу того же 1933 года вновь направился за границу. Он выполнял специальные задания в Китае, США, Иране, Германии, развивая нелегальные резидентуры, а также готовя резидентуры легальные к переходу на нелегальную работу в случае войны. А в 1936 году Наум Исаакович направляется в Испанию, где начался франкистский мятеж. Там он занимает должность заместителя главы резидентуры НКВД СССР, ведает организацией диверсионных отрядов и партизанских групп, реорганизацией работы республиканской контрразведки, в том числе армейской. После бегства в США советского резидента Александра Орлова Эйтингон занял его место. К тому времени Испанская республика уже терпела поражение, и главной задачей Наума Исааковича стала вербовка агентов на будущее. Именно тогда ему удалось завербовать майора республиканской армии Рамона Меркадера, который ещё сыграет свою роль в истории советской разведки. А в феврале 1939 года именно Эйтингон организовал операцию по переброске лидеров Испанской республики и Коммунистической партии во Францию, а советских военных и гражданских специалистов – на родину; а заодно и вывоз в СССР золотого запаса Испании.

По возвращении в СССР Эйтингон едва не был арестован, ведь его сослуживцы Петерс и Карахан во время «Большого террора» под пытками дали на него показания. Но избиение разведывательных кадров в ежовские времена привело к дефициту специалистов, и возглавивший ведомство госбезопасности Лаврентий Берия вовремя остановил эту ситуацию. Эйтингона привлекли к самой важной в то время миссии – ликвидации Льва Троцкого, опаснейшего политического эмигранта, вносившего раскол в международное коммунистическое движение. Именно Наум Исаакович придумал кодовое наименование этой операции – «Утка», имея в виду, что Троцкий распространяет «утки» о положении дел в Советском Союзе. Как известно, первое покушение, организованное Эйтингоном, потерпело неудачу, и Наум Исаакович стал действовать по резервному плану. Рамон Меркадер, завербованный ещё во время Испанской гражданской войны, успешно внедрился в ближайшее окружение Троцкого и совершил его убийство. Несмотря на собственный арест и двадцатилетнее заключение, он так и не признал себя агентом советской разведки, и в начале 1960-х годов переехал в СССР и получил там звание Героя Советского Союза.

Вскоре после начала Великой Отечественной войны Эйтингон был назначен заместителем начальника 4-го Управления НКВД СССР, занимавшегося зафронтовой работой органов государственной безопасности, и одновременно заместителем начальника Особой группы при Наркоме внутренних дел СССР. По обоим должностям его непосредственным начальником был легендарный Павел Анатольевич Судоплатов, с глубоким уважением отзывавшийся о Науме Исааковиче. Впоследствии тот так вспоминал о своём ближайшем сотруднике: «Его карие живые глаза, так и светились умом. Пронзительный взгляд, черные, как смоль, густые волосы, на подбородке шрам после автомобильной аварии, который большинство принимало за след от боевого ранения, — все это придавало ему вид человека бывалого. Он наизусть цитировал Пушкина, однако главным оружием Эйтингона являлся юмор и ирония... Поразительное отсутствие интереса к комфорту и деньгам. У него никогда не имелось сбережений, скромная обстановка в доме и та была казенной. ...Наум Исаакович был по-настоящему одаренной личностью и, не будь он разведчиком, точно сделал бы научную карьеру или преуспел на госслужбе».

Судоплатову и Эйтингону удалось убедить Берию выпустить из заключения репрессированных в «Большой террор» и ещё живых сотрудников разведки, в чьих способностях и опыте крайне нуждалась госбезопасность. Первый год Эйтингон преимущественно занимался нелегальной разведкой в Турции, сорвав планы гитлеровцев втянуть её на своей стороне в мировую войну. Но самой знаменитой операцией стала серия оперативных игр с германской разведкой. Особенно известна операция «Монастырь», в ходе которой Судоплатов и Эйтингон создали фиктивную подпольную монархическую организацию «Престол». С помощью перешедшего на сторону СССР германского агента Александра Демьянова абвер удалось убедить в реальном существовании антисоветского подполья и долгое время водить за нос обманными шифровками, липовыми диверсиями, попутно десятками арестовывая вражеских агентов, чья заброска и подготовка требовала много времени и средств. В итоге Судоплатов и Эйтингон получили полководческие ордена Суворова 2-й степени. Следствием операции «Монастырь» стала операция «Березино», в ходе которой командование вермахта было успешно введено в заблуждение якобы имеющейся в советском тылу немецкой части, ведущей борьбу с Красной Армией. В итоге гитлеровцы находились в неведении аж до мая 1945 года, упорно отправляя грузы со снабжением на миллионы марок, заодно в руки судоплатовского управления попали 22 заброшенных германских разведчика.

В последние месяцы войны Эйтингон сорвал планы британской и американской разведок провести диверсии на урановых месторождениях в Болгарии, заодно оторвав их внимание от того факта, что в СССР были найдены свои места добычи этого ценного сырья. В 1946-1947 годах он работал в Китае, помогая устанавливать китайским коммунистам контроль над Синьцзяном, где особенно активно сопротивлялись уйгурские сепаратисты, поддерживаемые Гоминьданом и британской разведкой. Опыт создания диверсионных групп времён Великой Отечественной войны очень пригодился здесь Науму Исааковичу. По возвращении в СССР он боролся с «лесными братьями» в Прибалтике, также поддерживаемыми западными спецслужбами.

С сентября 1950 года Эйтингон занимал должность заместителя начальника Бюро № 1 МГБ СССР, продолжая работать под руководством Судоплатова. Но карьеру генерала подкосило дело врачей-вредителей, по которому была арестована его сестра, а затем и он сам. Виновным себя Наум Исаакович, несмотря на старания следователей, он признавать наотрез отказался. Спустя полтора года, как только умер Сталин, Берия освободил его и восстановил на службе. Но радость оказалась недолгое – вскоре был арестован Берия, а за ним и ряд его ближайших сотрудников, в том числе Судоплатов и Эйтингон. Вновь долгое следствие, допросы, отказ признавать себя виновным. Сначала четыре года в Бутырской тюрьме, затем восемь лет во Владимирском централе не сломили его.

Хорошо знавший иностранные языки, Наум Исаакович не остался без работы по освобождении, работая переводчиком, а затем старшим редактором в издательстве «Международные отношения». Он не раз обращался к руководителям госбезопасности с просьбой о реабилитации, восстановлении в звании и правах на награды, но безуспешно. Наум Исаакович Эйтингон скончался 3 мая 1981 года и был похоронен на Донском кладбище в Москве. Справедливость в отношении него была восстановлена только в 1992 году – его полностью реабилитировали, а родным вернули все заслуженные награды генерала: два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Суворова 2-й степени, орден Отечественной войны 1-й степени и два ордена Красной Звезды…