Адыгея до и после Октября: советская модернизация горских устоев
Сегодня Республика Адыгея динамично развивающийся субъект России, но не многие помнят с чего начиналось становление Кавказской «маленькой Швейцарии». Развитие социальной сферы в Адыгейской автономной области в 1920–1930 гг., в частности системе здравоохранения являлись первоочередными задачами новой советской власти. Несмотря на существовавшие в начале ХХ в. проблемы, связанные с экономическими условиями региона и особенностями менталитета населения, реформы, проводимые в социальной сфере, оказались успешными: были улучшены условия труда, созданы условия для производительности труда, а медицина стала бесплатной и общедоступной.
Строительство советского государства
Одним из важных итогов октябрьской революции стало предоставление национальным окраинам возможности создания автономий. Черкесы (адыги), коренное население Северо-Западного Кавказа, также получили возможность государственного самоопределения. 27 июля 1922 г. решением Президиума ВЦИК была образована Черкесская (Адыгейская) автономная область путем выделения из Краснодарского и Майкопского отделов Кубано-Черноморской области территории, населенной черкесами. Автономная область состояла из 3 округов: Псекупского, Ширванского и Фарсского. В последующем, Постановлением Президиума ВЦИК от 24 августа 1922 г. Черкесская (Адыгейская) автономная область была переименована в Адыгейскую (Черкесскую) автономную область. Первым секретарем Адыгейского обкома стал – Шахан-Гирей Хакурате, адыгский революционер и большевик со стажем.
Социальная сфера Адыгейской автономной области требовала определенных преобразований, в особенности в образовательном и медицинском направлениях. Следует отметить ряд особенностей данного модернизационного процесса. Первое – отсутствие подготовленных национальных кадров, способных работать в учреждениях здравоохранения и образования, что требовало реализации долгосрочных программ. Вторая особенность заключалась в том, что коренные преобразования в социальной сфере встречали пассивное сопротивление в черкесской среде, которая чтила свои традиции и обычаи.
Социальная политика советской власти была направлена на экономическую и правовую поддержку бедных слоев населения. Принимались попытки целесообразного распределения рабочих ресурсов с целью решения вопросов безработицы. Был введен 8-часовой рабочий день, улучшены условия труда, созданы условия для производительности труда и повышения квалификации, выплачивались пенсии, были организованы дома отдыха и санатории. Появилась должность инспектора труда в облисполкоме, контролирующая условия труда на предприятиях.
Вводились реформы, направленные на развитие сферы здравоохранения, которая должна была стать бесплатной и общедоступной.
Реформы социальной сферы
В августе 1920 г. по итогам I съезда трудящихся адыгов было принято решение об образовании Горской секции при Кубано-Черноморском ревкоме. В 1921 г. при Кубано-Черноморском исполкоме был сформирован Горский исполком, который, помимо разъяснительных работ государственного строительства, занялся еще сферой здравоохранения: проводилось обследование практически всех аулов на предмет предотвращения эпидемий. Было понятно, что для решения проблем со здравоохранением необходимо было создать специальный отдел – так, при Горском исполкоме был образован Отдел Здравоохранения; Штаты Здравотдела Горского исполкома были сформированы в апреле 1920 г. в составе Лечебного и Санитарно-Эпидемического подотделов.
Первая группа здравотдела начала свою работу с посещения аулов, в которых они установили критическое антисанитарное состояние. Ситуация в области здравоохранения среди горского населения была довольно печальной. Смертность превышала рождаемость; во многих отчетах указывалось об отсутствии лекарственных препаратов, медико-санитарной помощи, дезинфекции и так далее. К примеру, в отчете о деятельности Горского здравотдела указано, что вся медико-санитарная помощь для населения численностью в свыше 200 тыс. человек заключалась в двух врачебных участках и 12 фельдшерских пунктах; аптеки отсутствовали, имелись лишь аптечки при фельдшерских пунктах. Свирепствовали различные заболевания: от тифа и кори до венерических заболеваний. Малярия заставляла страдать горское население: к примеру, в ауле Шенджий на 1924 г. было заражено 867 человек при численности населения в 1797 человек.
Многие отчеты указывают на определенные преграды, существовавшие перед медико-санитарным строительством: финансовые трудности и менталитет населения, который привык обходиться без квалифицированной медицинской помощи. В лечебных пунктах не было необходимого оборудования и лекарств. В целом, до конца 1922 г. система здравоохранения оставалась сложной, так как не хватало средств на выплату заработной платы врачам (она была определена в зерновом эквиваленте), не проводилось санитарное просвещение, но несмотря на это, медицинские работники сосредотачивали свои силы на ликвидацию распропространения инфекционных заболеваний. С началом новой экономической политики и пересмотром бюджетного законодательства ситуация меняется в лучшую сторону.
Во время кампаний по борьбе с малярией и туберкулезом параллельно велось санитарное просвещение населения, очищались населенные пункты, водоемы и колодцы. Через отделы здравоохранения ревкомы старались привлечь широкие массы трудящихся к кампаниям по борьбе с эпидемиями, отделы руководили проведением субботников. В 1924 г. была создана малярийная станция, в то же время проводились мелиоративные работы по осушке болот.
В 1922 г. Адыгее Наркомздравом были переданы оборудование для участковых больниц, амбулаторий, трех зубоврачебных кабинетов, бактериологической лаборатории и прислал медикаменты. В Адыгее на тот год имелось 5 врачебных и 11 фельдшерских пунктов, 4 зубных кабинета, а также областная больница на 50 коек в Краснодаре.
С 1923 г. наблюдался заметный рост лечебной сети, который к 1925 г. достиг следующих результатов: имелось 13 врачебных участков, 9 фельдпунктов и 5 больниц с 235 койками; средний радиус участка 8 верст, при чем на одного лечащего врача приходится болеее 4000 жителей, на одну больничную койку приходилось 511 человек; против 1923 года эта сеть увеличилась на 40-50%; для оказания зубной помощи имелось 7 зубных амбулаторий.
Увеличение посещаемости местных амбулаторий населением демонстрирует, что доверие к квалицированной врачебной помощи возрастало. Расширение лечебной сети влекло за собой рост обращений и, кроме того, население, по-видимому, начинало обращаться не только за советом, но иквалифицированной помощью. В Годовом отчете о деятельности Адыгейского областного отдела Здравоохранения за 1926–1927 гг. были отмечены определенные улучшения в данной сфере: укрепление материальной стороны медсансети против прошлых лет и поднятие авторитета среди населения Адыгейской области. Но, несмотря на положительные сдвиги, существующая сеть не совсем отвечала потребностям населения, на численность населения амбулаторий все равно было недостаточно, кроме этого, следовало увеличить количество врачей в местных амбулаториях. И не только количественно. Курсы по подготовке национальных медицинских кадров были открыты впервые только в 1932 г., а в следующем году свою работу начало адыгейское отделение при Краснодарском техникуме. К середине 1930-х гг. в сфере медицинского обслуживания было занято 343 врача, в том числе в районном звене – 258. В 1931 г. различными прививками было вакцинировано 1779 чел., в 1933 г. – 7200 чел., а в 1934 г. – 64900 чел. Кроме того, против скарлатины было сделано прививок: в 1931 г. – 24119 детям, а в 1933 – 4819 детям. Ко второй пятилетке в Адыгейской автономной области работало 109 медицинских работников, имелось 5 больниц с 330 койками, 27 врачебных пунктов и амбулаторий, 10 зубных кабинетов, 18 фельдшерских пунктов, 3 ветдиспансера, 3 тубдиспансера и 2 малярийных станции.
Сложнее обстояло дело с яслями. С вовлечением женщин в колхозное производство появилась необходимость организации детских яслей и садов. Дошкольные детские учреждения в Адыгейской автономной области впервые начали организовываться в 1925–1926 гг. Всего в эти годы зарегистрировано 2 детские площадки. Черкесское население ясли воспринимало с трудом и упорно препятствовало их активному развитию: прежде всего черкешенка прикована к дому и детям, и ей нужды нет отдавать своих детей в ясли; с другой стороны существует целый ряд условий, препятствующих ей расставаться с детьми: их совместное нахождение с детьми другой национальности, общение замужней женщины с посторонними лицами – все это было непринято. Поэтому увеличение количества яслей происходило довольно медленно, но оно все же происходило: если в 1928 г. в области работало всего 9 яслей, то в 1931 г. – уже 82. Хотя, данная цифра является несколько преувеличенной, так как регион в данный период времени не обладал финансовыми возможностями для такого резкого количественного роста. Определенные проблемы в сфере здравоохранения оставались: это недостаточный охват стационарной помощи по туберкулезу, недостаточное обслуживание профилактической помощью детей школьного возраста и необходимость подготовки кадров среднего и высшего медперсонала из черкесского населения.
Таким образом, мы видим, что в Адыгее реализация модернизационного процесса сталкивалась с определенными трудностями: непонимание со стороны населения ввиду низкой грамотности, сопротивление со стороны консервативной части населения и духовенства, недостаточное количество кадров в сфере образования и здравоохранения. Для решения этих проблем требовалось осуществление долгосрочных программ и специальных мер по подготовке кадров на местах.
Кроме того, черкесы (адыги), сохраняющие свои традиции и обычаи, боясь потерять свою культурную и национальную идентичность, не всегда принимали вынужденные изменения, что особенно сказывалось на процессе вовлечения горянок в общественную жизнь области и на процессе их образования.
Трансформация традиционной культуры
Традиционно положение женщины в кавказских обществах принято связывать с традициями «патриархата», то есть мужского верховенства. Вдобавок женщина исключалась из общественной жизни, не участвовала в самоуправлении. Однако если судить не столь прямолинейно, перед нами, скорее всего, пример особенно строгого «разделения труда» между полами: мужчина – это воин и охотник, он ведет активный образ жизни и поэтому может эффективно участвовать в жизни общества и управлять им. Общественная роль женщины заключается в ее домашних обязанностях, вмешиваться в которые мужчина не имеет права. Требования же «социалистической демократии» обосновывали необходимость «раскрепощения горянки», что и стало одним из магистральных направлений деятельности советской власти, в том числе в Адыгее. Сразу после установления советской власти и окончания Гражданской войны при партийных органах начали создаваться отделы по работе с женщинами («женотделы»), а 8 ноября 1922 г. был проведен I съезд адыгеек, впоследствии такие съезды стали регулярными. Дифференциацию полов подчеркивали правила избегания, также общие для всего Северного Кавказа. Прежде всего это избегание между молодой парой и родителями: согласно этим традициям, невестка не может встречаться и разговаривать со свекром, муж не может показаться рядом с женой ни родителям, ни на людях, с ее родственниками он общается только по особым случаям и т. п. Это проявляется с самой свадьбы, в которой участвует невеста, но не присутствует жених. Определенное избегание существует между родителями и детьми подросткового возраста и старше. «Известное ослабление норм избегания началось на Северном Кавказе еще до Октябрьской революции, что, видимо, связывалось с разложением натурального хозяйства и, как следствие, распадом большесемейной организации». При советской власти началось наступление и на этот обычай, объявленный, как и остальные подобные, «вредным» (действительно, эти правила создавали определенные сложности при проведении общественных мероприятий или выборов в Советы и на различные форумы). «Одним из важных мероприятий, которые проводила советская власть для ликвидации неравноправного положения горянки, было вовлечение ее в общественно-политическую жизнь». В свадьбах появилась «русская часть», то есть церемония в ЗАГСе, на которой должны присутствовать оба новобрачных и, по негласной традиции, все их родственники.
В результате всех этих культурных преобразований изменились и те элементы культуры, которые не подвергались непосредственному воздействию реформ; однако изменения социальных норм, быта, психологии привели к упрощению многих этикетных деталей. Так, например, упростился застольный этикет, этикет общения между старшими и младшими, мужчиной и женщиной, стал уходить торжественный и длительный ритуал приема гостя и т. д.
Что касается культуры материальной, то она оказалась наиболее подвержена деформации. Связано это оказалось в том числе и с объективными социально-экономическими процессами, происходившими в конце ХIХ – начале ХХ вв. Адыги постепенно вливались не только в культурное, но и в хозяйственно-экономическое пространство России. Соответственно, изменялись материальные условия (становились доступны новые материалы и технологии), побуждая менять быт. С другой стороны, метрополия начинала диктовать моду на новые вещи и новые формы знакомых вещей.
Особенно это отразилось на одежде. Традиционная одежда уже к концу первой четверти ХХ в. уступила место более европеизированному своему варианту. Довольно быстро изменилась женская одежда, принявшая наиболее «европейский» вид уже в конце ХIХ в., таким образом ее типологическое сходство с мужской исчезло. Причем у мужчин дольше всего продержался военизированный стиль, восходящий к прежней одежде. Это выразилось в распространении среди горцев так называемой «кавказской рубахи», заменившей бешмет.
Оба варианта одежды оказались близки не только по функциям, но и по покрою, но кавказская рубаха, в отличие от бешмета, имела нагрудные карманы и планку с пуговицами на груди и потому оказалась удобнее и практичнее. Кавказские штаны также были вытеснены вначале галифе, а затем брюками.
Дольше всего держались сапоги, заменившие чевяки и ноговицы, но вскоре их заменили «европейские» туфли. Все это вывело бытовую одежду из числа этнодифференцирующих элементов.
Долгое время в этом качестве выступала черкеска, причем черкеска принципиально короткая – казаки носили длинную. Но и черкеску сменили военная шинель и пальто, более подходящие к сложившемуся костюму. В настоящее время этнодифференцирующие функции перешли к папахе, которую носят (в основном старики) в комплекте с современной «европейской» одеждой, вытеснившей все предшествующие формы.
Итоги появления Адыгейской автономной области
Можно отметить, что годы первых пятилеток оказались успешными и плодотворными для Адыгеи. Были предприняты шаги по решению вопросов безработицы, улучшению условий труда и оказанию социальной помощи нуждающимся слоям населения. Были решены острые проблемы демографического кризиса, обеспечения медико-санитарной помощью населения, созданы специальные консультации для детей. Если, с одной стороны, все эти преобразования действительно привели к реформации традиционной культуры в рамках культуры «государственной», то, с другой стороны, «исконные» обычаи, законсервированные в виде исторической памяти, остаются как бы обоснованием этнического самосознания.
Современная Адыгея во многом является плодом труда и деятельности многих деятелей советского периода. Успех модернизации позволил развиваться в межнациональном согласии народу Адыгеи.